Купил он не еще одну фетровую шляпу с черной лентой, а замечательную фетровую же шляпу с широкими полями, какую мог бы выбрать художник или литератор. Альберт-Эдвард Примби, подавленный, нерешительный, никогда бы ее не купил. Она больше отвечала духу Саргона. Однако не была до конца саргоничной, оставалась частью личины, но более явной личины. Поля нависали над глазами. И в стекле витрин, а порой и в зеркале можно было уловить тень тайны в этих задумчивых синих глазах.

Он направился на восток к Олдуичу и дальше по Кингзуэй, то поглядывая на магазины, то всматриваясь в лица прохожих.

Нынче он Неизвестный. Никто не задерживал на нем взгляда. Но скоро свершится признание, и тогда все эти равнодушные, толкающие друг друга люди будут дружно наэлектризованы при виде него, будут поворачиваться к нему в едином порыве. Они будут кланяться ему, перешептываться, дивиться. И он должен быть готов для них, готов с этих пор направлять их судьбы. Нельзя будет теряться, говорить «э», стоять, собираясь с мыслями и прочищать горло «кха-кха».

Какая страшная ответственность лежит на нем! Но он не дрогнет. С какими словами он обратиться к ним, когда наступит миг открыться им? «Во-первых, да будет вечный мир!» Лучше слов и вообразить невозможно. Он забормотал себе под нос: «Мир, а не война между нациями. Мир, а не война среди индивидов. Мир на улицах… в цехах… на заводах. МИР».

— Любовь и мир. Я, Саргон Великолепный, повелеваю, да будет так. Я, Саргон, вернувшийся через много сотен лет дать Мир Всему Миру.

Его внимание привлекла витрина книжного магазина, в которой на видном месте была выставлена «Карта Европы после Версальского договора. Два шиллинга, шесть пенсов». Он остановился, разглядывая ее. Надо будет снова все это изменить. Малая часть его задачи. Затем он обозрел всю витрину. За картой Европы висела настенная карта мира. Ему понадобится такая карта мира. Нельзя управлять миром без карты этого мира. Не то из твоей памяти выпадут значительные области. Но не лучше ли будет обзавестись глобусом? Нет, карту видишь всю сразу, и они более портативны. К тому же, глобусами этот магазин как будто не торговал, а он не знал, где покупают глобусы. Он вошел, купил карту мира и несколько минут спустя снова вышел ни Кингзуэй со свертком длиной в четыре фута под мышкой. Еще он нес красивую карту звездных полушарий, которая пленила его, пока он стоял у прилавка. Он чувствовал, что она может оказаться полезной в астрологических целях.

Он неопределенно подумал о цели своих блужданий. Куда он идет?

Ищет жилище, да ищет жилище, пригодное для отшельника. Он ускользнул от Наследной Царевны, которая тоже вернулась в современный мир — совершенно напрасно, подумалось ему, — ибо какое-то время ему необходимо побыть совершенно одному. Ему предстоит провести дни, а то и недели в душевных борениях, медитациях, очищении духа, прежде чем осуществится его Явление. Даже ей не дозволено ухаживать за ним в это время. Она предана ему, но связывает его. Очень сильно связывает. Не постигает до конца. Ее слова и вопросы часто обескураживают, а иногда страшно досаждают. Вполне вероятно, что в ее присутствии преображение не свершится. А к тому же в истории великих пророков и чудесных воскрешений, обязательно есть эта начальная фаза удаления в пустыню и общения со своей душой. Будда, Магомет — все они с этого начинали. Возможно, он будет поститься. Возможно, пост обязателен. Быть может, Кто-то снизойдет к нему с Небес.

Жаль, что он так мало знает о том, как положено поститься. Просто перестать есть? Или существуют какие-то церемонии и предосторожности? Но об этом позже. Сначала ему надо найти эту тихую обитель, тайное место для его последних приготовлений.