Приняв по разным каналам отчеты, что все в порядке, я, по идее, должен был успокоиться и терпеливо ждать завтрашнего дня. Но в груди будто стоял холодный кол. Беспокойство только нарастало. Оно было из разряда «а вдруг». А вдруг что-то пойдет не так. Вдруг кто-то ошибется. Вдруг процесс все же ринется вразнос и ядерная энергия вырвется на свободу. Хотя вроде все продумано сто раз, но это «вдруг» так и маячит прямо перед носом и корчит глумливые гримасы.

Эх, что-то у меня с нервами и правда не в порядке. В крошечном номере гостиницы «Научная» я смог заснуть лишь часа на два. Нервы шалили, выкликая из вязкого тумана ночи бессонницу. Еще год назад такого не было, но в последнее время случалось все чаще.

Не шел из головы разговор на чаепитии. Мы выпустили ядерного джинна из бутылки. Теперь его не загнать обратно. И теперь нужно учиться не злить его…

С утра глянул критически на себя в зеркало — да, выгляжу неважно. Бледный. Мешки под глазами.

Умылся ледяной водой. С трудом улыбнулся и расправил плечи.

Как напутствовал академик — нужно быть чисто выбритым, с чистыми мыслями. Ну что ж, будем соответствовать…

Глава 43

Установка «Астра-1» была смонтирована на третьей площадке, в трех километрах от Вийска-13. Цилиндрическое бетонное сооружение, похожее на нефтяные резервуары в Баку. От него расходились приземистые пристройки, где были пульт управления и контрольная аппаратура. Там даже имелась прикрытая толстым освинцованным рентгенозащитным стеклом бойница, в которую можно рассмотреть саму установку — пяти метров в высоту металлический цилиндр, опутанный проводами, шлангами, закованный в цепи металлических ферм и конструкций. Мечта алхимика. Такой философский камень, преобразующий вещество.

Я стоял рядом с профессором, тем самым ненавистником ядерных бомб. Там же крутилась пара лаборантов. Перед профессором был широкий пульт контроля с тумблерами, переключателями, циферблатами, индикаторами, сигнальными лампами — сюда сбрасывались показания с датчиков, и я не представлял, как можно в этом ориентироваться. Три самописца выводили на ползущих бумажных лентах скачущие чернильные линии, которые потом будут проанализированы, тщательно изучены.

Протоны, нейтроны, критические массы — господи, сколько же нужно знать людям, чтобы создать еще более совершенное оружие по уничтожению таких же людей. Голова кругом.

— Как вы оцениваете риск? — спросил я.

— Ну чисто теоретически реакция может пойти вразнос, — назидательно произнес профессор. — Все же процесс тонкий. И недостаточно изученный.

— И что тогда?

— Тогда на месте нашего комплекса будет вмятина. И волна дойдет до Вийска. Хотя и не повредит его сильно.

— Но нам уже будет все равно.

— Не будьте таким пессимистом. Включены все виды защиты от дурака и от неожиданностей. Мы тоже хотим жить. И творить дальше.

— Профессор, вы меня успокоили. Ваши слова как бальзам на старые раны солдата.

— Рад быть полезным, — усмехнулся он. — Так. Тишина. Отсчет пошел.

На специальном таймере, висящем под потолком, цифры переворачиваются, как в механическом календаре.

«Тридцать… Двадцать девять…»

Сегодня генеральное тестирование. Если все пройдет нормально, то по плану через месяц установку примет государственная комиссия. Дальше — производство. И ядерный паритет станет чуть ближе.

«Пять… Четыре… Три… Два… Один».

У меня екнуло и заморозилось сердце.