— А вы знакомы с семейством Бентли или с людьми, имеющими отношение к событию? — спросил он Шейлу.

— С Бентли незнакома. Немного знаю Сондерсон и определенно встречалась с Алленом. Разумеется, знаю врачей, Джеймса и Питерса.

— Вы знакомы с миссис Сондерсон? Правда? — с любопытством переспросил Роджер. — Что собой представляет эта женщина?

— Противная лицемерка, — выпалила мисс Пьюрфой.

— Шейла! — запротестовала мать.

— Но, мама, ты и сама это прекрасно знаешь, так к чему умолчания? Правда, папа?

— Если сведения, которыми я располагаю, верны, то ты еще очень мягко выразилась, — с абсолютно серьезным видом констатировал доктор Пьюрфой.

— Я уже кое-что вычитал из газетных публикаций, задумчиво продолжал Роджер, — но что именно вы подразумевали под словом "лицемерка", мисс Пьюрфой?

— Да вы только вдумайтесь в ее поступки! Уже этого вполне достаточно, разве нет? Да, у нее нет мужа, который мог бы научить ее, как вести себя в приличном обществе (она уже вдова, как вы знаете), но есть вещи, которые просто не полагается делать. Ведь, в конце концов, все полагали, что она дружит с супругами Бентли, но она поступила как двуличная бестия. Она душу прозакладывает дьяволу, чтобы только о пей говорили в обществе. И сейчас она просто на седьмом небе от радости. Я бы ничуть не удивилась, если бы вдруг все узнали, что это она отравила Бентли и только для того, чтобы ее имя попало в газеты. Вот такой она цветочек полевой!

— Неужели? — тихо переспросил Роджер. — Да, это очень интересно. А что вы можете сказать о миссис Аллен?

— Ну, она значительно старше ее. И старше своего мужа. Вот всегда так, правда? — с философски-умудренным видом сказала юная барышня. — Любая женщина, которая выходит замуж за мужчину моложе себя, по-моему, сполна заслуживает неизбежных последствий, хотя, конечно, мистер Аллен тот еще ходок, знаете ли. Я слышала о нем всякое еще с детских лет. Ну, знаете, когда шушукаются по темным углам и всякие там сплетни разводят. Да все знают, что он…

— Хватит, Шейла! — отрезала миссис Пьюрфой, которая, все больше волнуясь, прислушивалась в течение последних минут к речам дочери.

— Мать всегда мне затыкает рот, прежде чем я дойду до самых сочных подробностей, — сообщила мисс Пьюрфой всем желающим слышать.

Появление горничной пресекло ее попытки прибавить еще несколько седых волос в блестящую темную прическу миссис Пьюрфой, и последующий разговор вполне бы удовлетворил благоприличную учительницу из воскресной школы, и лишь когда трое мужчин остались одни в столовой, Роджер вернулся к прежней теме. Он не хотел, во всяком случае сейчас, широко оповещать об истинной причине своего приезда в Уичфорд и скрыл это даже от семейства Пьюрфой, так как его чересчур напористый и необъяснимый интерес к убийству мог показаться праздным любопытством на грани неприличия.

— Так вот, насчет дела об убийстве мистера Бентли, доктор, — сказал он, когда во второй раз присутствующие наполнили бокалы превосходным докторским портвейном, вы, конечно, знакомы с лечившими его врачами. Не было ли каких-нибудь интересных деталей, отмеченных в медицинских заключениях?

Доктор Пьюрфой погладил ладонью свою костлявую челюсть.

— Нет, не припомню, Шерингэме. Все там предельно ясно. Вы же имеете в виду, что говорится о причине смерти?

— Ну да, и это, и вообще.

— Потому что если так, то причина не вызывает ни малейших сомнений. Ясный как день случай отравления мышьяком. По вскрытии в теле найдено количество мышьяка, значительно превышающее фатальную дозу, что, кстати, бывает очень редко, так как большая часть мышьяка ко времени смерти уже, как правило, в организме отсутствует.