С досадой оглядываю салон автомобиля, вспомнив, что ничего ей и ее дочери не везу. На подарки просто не было времени. Я потный, грязный, покрытый пылью семи дорог. На мне мятый костюм, потому что я спал прямо в нем во время перелета. Бросаю беглый взгляд в сторону дома доброй хохотушки Дейзи, любезно приютившей меня. Потом на часы. Половина двенадцатого. Слишком поздно, а я не взял ключи.

Снова набираю номер Энжи. Отключен. Свет в окнах горит, это видно в щель между столбиком и воротами. Звоню в видеофон, и смотрю прямо в шипящую камеру, которая направляет на меня свой жуткий глаз. Это означает, что Энжи там, по ту сторону. Смотрит на меня. Она молчит, микрофон озвучивает ее тяжелое дыхание. Конечно, я могу позвонить тому, кто устанавливал все эти замки и защитные механизмы. И на самом деле от дома Энжи у меня есть и ключи, и пароли. Возможно, она даже догадывается об этом. Я не хочу ее пугать, но мне нужно держать все под контролем.

– Привет, я на минутку, – произношу бодро, не смотря на потрепанный вид, – Открой, пожалуйста, я поздороваться и забрать ноутбук, и документы в папке где-то должны быть. Пришлось срочно уехать, я все забыл. Прости, что так поздно.

– Заходи, – тусклый безжизненный голос, а следом механический треск. Ворота поднимаются.

Я заезжаю на стоянку перед крыльцом, поднимаюсь по ступенькам, стучу в дверь, но она открывается сама. В гостиной темно, свет горит только над стойкой бара, но и его достаточно, чтобы заметить Анжелику. Она сидит в кресле, поджав под себя колени в каком-то бесформенном платье, лохматая. Пахнет валерьянкой и чем-то очень больничным. Ей больно. Как всегда… ее эмоции захлестывают меня. Я становлюсь эмпатом рядом с ней. Все ее счастье, боль, любовь и страсть, все ее ошибки, и подвиги, ее глупости и преступления. Я зеркало, которое отражает. Как портрет Дориана Грея…. Или сердце Кощея Бессмертного.

Мой компьютер лежит на журнальном столике. Прямо перед ней. Там же пиджак и документы в черной папке. Она молчит и смотрит перед собой. Ей не нужно говорить, чтобы я понял.

– Ты залезла в ноутбук? – осторожно спрашиваю я, прислоняясь к каменной столешнице бара.

– Ты был в Москве? – задает она вопрос, который заставляет меня изумленно выгнуть брови. И тогда Энжи смотрит на меня. Нереальные серебристые глаза, которые всегда вызвали во мне массу противоречивых ощущений, сейчас горят холодным огнем, направленным исключительно на меня.

– Да, – я не нахожу другого выхода, кроме, как сказать правду.

– Ты его видел? – она смотрит, не моргая. Взгляд неподвижный, тяжелый. Я боялся именно этого. Нельзя дать ей закрыться, спрятаться в свою скорлупу….

– Да, – снова киваю. Пытаюсь улыбнуться мягко, ободряюще, как доброму другу. Она хмурится, качая головой. Ей нужна правда и искренность. Что ж….

– И что ты ему сказал? – она теребит что-то в руках. Приглядевшись, я вижу, что это обручальное кольцо, – Поздравил с главной ролью в порнушке?

– Энжи, все не так… – я делаю шаг вперед, но она вскакивает, жестом останавливая меня.

– А как? Почему ты снова солгал мне? Почему не сказал, кто он. Ты же знал. Ты не мог не знать! – она не кричала. Наоборот. Голос звучал глухо, безжизненно.

– Ты выбрала его, Энжи, – мягко напомнил я. Хотелось обнять ее, но я не смел. Испугается. Или снова запаникует, начнет задыхаться, – И то, Старостов скрыл свои наклонности, не так ужасно, как тебе кажется.