– Парк только часть музейного комплекса – поправил ее Николай – Старое место, там Голицины при царе жили. Я читал про это. А еще там усадьба Деда Мороза стоит, другой такой в Москве нет. Мне Пал Палыч рассказывал, что лет пять назад там какая-то заварушка под Новый Год случилась.

– Верно, было такое – подтвердил Ровнин – Веселая история тогда произошла, Валентине правда чуть полчерепа ухватом не снесли в процессе расследования, а я совершенно нового костюма лишился. Но как раз усадьба нас совершенно не интересует. Нам сейчас важен другой объект, который находится в Кузьминках. Нам интересен то старый вяз, что растет на берегу Верхнего Кузьминского пруда, неподалеку от Померанцевой оранжереи.

– Какой оранжереи? – уточнила Женька.

– Померанцевой – повторил Ровнин – Так. Вы, похоже, вообще не представляете, что такое Кузьминки. Вы, видимо думаете, то это такое же безобидное место, как Битца или Сокольники?

– Битца безобидная? – фыркнула Женька, вспомнив осенние приключения – Вот не сказала бы!

– И не говори – попросил ее Ровнин – Не надо. Просто поверь, что это так. Женя, Москва очень старый город, потому безобидность и безопасность парка определяет не то, что в нем происходит сейчас. Все зависит от того, что творилось на этих землях раньше. Вот упомянутые «Сокольники» – там все просто. Когда-то там стоял лес, богатый дичью, на которую с удовольствием охотились цари из первых Романовых. А охота была в те времена какая?

– Соколиная? – предположил Нифонтов.

– Именно. После дичь перевели, лес проредили, превратив его в парк, осталось от былых времен только название, и слава богу, что только оно. А вот Кузьминки – другое дело. Место славное, знатное, с историей, которую только копни, и такое оттуда полезет!

– Например? – заинтересовалась Женька.

– Например? – Ровнин привычным жестом достал из ящика стола трубку и пачку табаку – Да вот хоть бы. В преславном восемнадцатом веке земли эти, как верно заметил Коля, принадлежали роду Голицыных. Собственно, они их облагородили, создали систему прудов, нынешняя планировка парковой зоны тоже, отчасти, дело их рук. То есть уже тогда Кузьминки считались одним из красивейших подмосковных имений. А особенно привлекательно оно смотрелось в ночное время. Резонный вопрос – да кто его ночью видел? Ночью люди по домам сидят. Но – фигу с два, не в нашем случае. Знаете, какое прозвище в свете носила одна из владелиц этой красоты, а именно Авдотья Ивановна Голицына, урождённая Измайлова? «Рrincesse Nocturne». Или, как вариант, «полуночная княгиня». Она жила ночью, а днем спала. По официальной версии, так она пыталась уйти от судьбы. Дескать, девица Ленорман предсказала ей, что Смерть придет в ночи, когда та будет спать, потому княгиня решила, что отныне темное время суток она всегда будет проводить в веселии и удовольствиях. По этой самой причине с началом ночи у поместья Голицыных и здесь, в Москве, в Кузьминках, и в Петербурге, от карет не протолкнуться было. Они то там, то тут ведь жили. Так что night party не сегодня придуманы. Причем, по слухам, иные забавы на этих «ночниках» были более чем двусмысленны, и я сейчас не о половых излишествах речь веду, хотя, конечно, и без них наверняка не обходилось. Ну, не просто же так Карамзин, очень и очень сведущий в тонких материях человек, дал княгине Авдотье прозвище «Пифия»? «Пифия»! Как тонко, как многозначительно. Опять же – под конец жизни она ударилась в религию со страшной силой, значит было, что замаливать. Впрочем, память о Авдотье Ивановне в веках осталась хорошая, светлая. Была княгиня просветительница, меценат и патриотка в лучшем значении этого слова.