— Я не знаю, в чем его обвинить.

— Зато я знаю.

— И ты мне поможешь?

— Возможно.

— В обмен на что?

Джон минуту подумал. Он не видел причин, почему бы ему не работать на обоих — на себя и на нее.

— В обмен на твою версию этой истории.

Он тут же пожалел, что произнес эти слова. Ее глаза чуть-чуть расширились.

— Ты же сказал, что не будешь в это лезть.

— Не буду без твоего разрешения.

Она направилась к двери.

— Лили!

— Я предпочитаю доказывать злой умысел, — ответила она и ушла.

Вторник Поппи провела спокойно, отчасти благодаря погоде: в холодные, ненастные дни большинство ее клиентов сидело дома. Затишье было связано и с тем, что почти прекратились звонки по поводу газетных публикаций. Это нисколько не удивляло Поппи. Делать из Лили виновницу скандала было просто смешно. Все в городе это понимали. Лили Блейк неуравновешенна? Это была последняя ложь, с точки зрения местных жителей лишившая газетную историю всякого правдоподобия. Поппи полагала, что прессе об этом известно.

Разумеется, были еще отдельные звонки — реакция на последний поворот скандала. Ближе к вечеру позвонила библиотекарша Лейк-Генри, Лейла Хиггинс, которая видела около редакции «Озерных новостей» машину с массачусетскими номерами.

Поппи поняла, чья это машина, но никак не могла сообразить, что ее сестре понадобилось в редакции. Поэтому она позвонила Киплингу:

— У тебя была гостья.

Голос Джона звучал раздраженно:

— Откуда ты знаешь?

— Мне позвонили и сказали про машину. Зачем она приезжала?

— Хотела сказать «привет», — пробормотал он.

— Тебе? Рассказывай.

— Ей было скучно.

— И она сочла, что у тебя веселее?

— Задай этот вопрос своей сестре.

— И задам, — ответила Поппи и повесила трубку, удивляясь, что за муха его укусила.

Лили сидела на своем причале. На ней был шарф, шерстяная шапочка, теплая куртка, туристические ботинки и перчатки. Туман рассеялся еще до захода солнца, и она успела полюбоваться закатом. Воздух был сухим и холодным, но ночь была прекрасна.

Лили заметила на озере какое-то движение, и сначала ей показалось, что это птица. Она задержала дыхание и прислушалась — нет, это было каноэ, ритмичные гребки слышались все более явственно. Метрах в десяти от нее удары весла по воде затихли, и каноэ по инерции заскользило к причалу.

— Я прочел твои мысли на расстоянии, — сказал Джон. — Залезай.

Едва она села в каноэ, Джон направил его в ту сторону, откуда приплыл.

— Куда мы? — спросила Лили.

— Смотреть на моих гагар. Они скоро улетят. Мне недолго осталось навещать их. Не замерзнешь?

Она обернулась. Он был в джинсах, футболке и расстегнутой жилетке. Ни шапки, ни перчаток.

— Перчатками делиться не стану, — заявила Лили.

Джон широко взмахивал веслом, каноэ двигалось легко и бесшумно. Лили подняла голову, вдохнула ночной воздух и улыбнулась. Как бы она ни любила Бостон, ничего подобного там нет. За последние шестнадцать лет она наведывалась сюда лишь изредка и всегда бывала занята. Ее поразило, как она могла лишать себя отдыха на озере.

Они миновали горстку маленьких островов, а потом Джон перестал грести, позволив каноэ свободно скользить к следующему острову, поросшему соснами. Наконец каноэ остановилось.

Берег озера был покрыт зарослями невысокого кустарника.

— Гнездо здесь, — шепотом сказал Джон.