Перед Лили, как живой, возник отец — вот он, в длинном фартуке и высоких резиновых сапогах, перекладывает яблоки из чана для мойки в подъемное устройство, которое переносит их к машине для резки.

— О боже, — раздался голос сзади.

Лили обернулась и увидела удивленную Орэли Мур. Семидесятилетняя Орэли была у Мейды за старшую.

Лили нравилась Орэли, у которой всегда — как и сейчас — была в запасе добрая улыбка. Но тут Лили увидела позади нее молодого человека. Орэли можно было не опасаться, она была человеком надежным и сдержанным. Но сопровождавший ее молодой работник…

После минутной паники Лили успокоилась. Она в Лейк-Генри. Здесь она родилась и выросла. Ей надоело прятаться.

Орэли жестом отослала молодого человека.

— Это Баб. Он из Риджа.

Баб так старался не смотреть на Лили, что она поняла: ему известно, кто она. Лили вышла наружу и стала ждать Мейду. Это было самое прохладное утро за все время ее пребывания здесь. На траве лежал легкий слой инея.

На повороте появилась Мейда. Увидев Лили, она остановилась в изумлении.

— Тебе не хватает рабочих рук, — сказала Лили. — Я могу помочь.

Мейда ничего не ответила, и Лили испугалась, что мать откажется от ее помощи. И пока Мейда не вошла внутрь здания, оставив дверь открытой, было неясно, какое решение она приняла.

Машины уже прогрелись — вращался барабан мойки, двигалась лента конвейера, пыхтел пресс.

Лили сменила куртку на клеенчатую робу с капюшоном, натянула сапоги и длинные резиновые перчатки и, поднявшись на платформу, встала рядом с Бабом. Он взял квадратную решетку и положил ее между собой и Лили. Решетка была покрыта нейлоновой тканью, края которой свисали вниз. Когда первые яблоки, пройдя через мялку, оказались в большой воронке наверху, Баб нажал рычаг, и яблочная масса вывалилась на ткань. Лили закинула левый край ткани на мякоть, подождала, пока Баб загнет свой левый край, затем загнула правый край, а Баб сделал то же самое. Пока он разравнивал завернутую массу, она взяла следующую решетку и положила ее сверху на сверток. Баб накрыл ее другим куском ткани, затем снова нажал рычаг. Сверху плюхнулась новая порция мякоти.

Стопка решеток с завернутыми в ткань яблоками росла. Когда набралось одиннадцать штук, они положили сверху дополнительную решетку, затем столкнули всю стопку по полозьям под большой пресс. Баб скрепил решетки, Мейда передвинула рычаг. Из свертков брызнул сок и потек в стоявший внизу чан.

Лили потеряла счет сверткам. К тому времени, когда Мейда объявила перерыв, Лили так вымоталась, что даже не ощущала усталости. Она обмыла свою клеенчатую робу и направилась в дом.

В кухне, на широком деревянном столе, лежал утренний выпуск газеты. Лили просмотрела его. Ничего нового.

Она подошла к телефону и позвонила Касси.

— Мы дали им неделю, — сказала Касси прежде, чем Лили успела задать вопрос. — Теперь мы подадим иск.

Джон вернулся с ленча в редакцию, и там его застал звонок Арманда. В его скрипучем голосе слышалось возбуждение:

— Лили Блейк вернулась в город. Ты должен пойти к ней и взять эксклюзивное интервью.

Джон не знал, как просочилась эта информация.

— Газета уже в типографии.

— Сделаем специальный выпуск. Я его оплачу.

— Что мы дадим в этом выпуске? Старье, перепечатанное из других газет? Что нового в этой истории?

— Она вернулась! — вопил Арманд. — Это и есть новое. Всем захочется знать почему, надолго ли она приехала, где живет.

— Все будут знать об этом еще до конца дня.