— Он был ничем не примечательным, тщедушным, настороженным подростком. Имея такого брата, бедняга все время оставался в тени.

— Какого брата?

— Нил был хорошим мальчиком. Добрым, обаятельным, дружелюбным. Он был природным лидером. Терри учился лучше, но дети в этом возрасте ценят не успехи в учебе. Дома Терри тоже приходилось не сладко. У отца был крутой нрав.

Другой учитель также упомянул о трудном детстве Терри:

— Сейчас мы называем таких детей жертвами жестокого обращения.

— В чем оно заключалось?

— Терри часто ходил в синяках. У его отца был дурной характер, и он частенько пускал в ход ремень.

— Брата Терри он тоже бил?

— Боже упаси. Он не осмеливался. Тронь он мальчика хоть пальцем, жена тут же ушла бы от него. Она боготворила Нила. И с самого начала прочила его в священники.

— Он стал священником?

— Конечно. Мы все им гордимся.

Достаточный ли это повод? Мог ли Терри из зависти к старшему брату настолько возненавидеть церковь, чтобы оклеветать кардинала Росетти?

— А мать Терри?

— О, ее уже нет в живых. Несколько лет назад погибла в автомобильной аварии.

Джон это знал. Знал и о том, что отец Терри давно умер.

— Но где она была, когда муж размахивал ремнем?

— Пыталась заслонить собой сына. Ей доставалось первой.

— Но почему? Он что, пил?

Никто из учителей не знал этого наверняка, но один из них назвал Джону имя женщины, которая жила в Мидвилле по соседству с Салливанами.

— Пил ли Джеймс Салливан? Да, пил, — подтвердила она. — Он был патологически ревнив. Джин не могла глаз поднять без того, чтобы он не обвинил ее, что она смотрит на мужчин.

— А в ее прошлом был какой-нибудь мужчина?

— О да. Она долго любила одного молодого человека, пока училась в школе и колледже.

— Почему они расстались?

— Не знаю.

— Где она жила в юности?

— Она никогда об этом не говорила. Наверное, боялась.

— Из-за того парня?

— Похоже, из-за него.

— Вы знаете ее девичью фамилию?

— Бочи. Как игра, итальянские кегли.

Бочи. Как игра в итальянских кварталах, в одном из которых жил Фрэнсис Росетти.

Закончив разговор, Джон вернулся к компьютеру, чтобы проверить свои догадки. Но как только он вошел в Интернет, позвонил Ричард Джейкоби, который сообщил, что Терри Салливан пытается продать историю Росетти — Блейк журналу «Пипл». Джон выразил сомнение в том, что журнал ее купит, поскольку Терри окончательно себя скомпрометировал. Ричард возразил, что дурная репутация Терри вряд ли скажется на тиражах журнала. Он добавил, что если Джон засучит рукава, то к марту книга может появиться в магазинах и дискредитация Терри сделает ее еще более своевременной.

Джону не понравилось выражение «засучить рукава». Он напомнил Ричарду, что пока контракт не подписан, договор не может считаться окончательным.

Джон повесил трубку. С помощью нескольких щелчков компьютерной мыши он выяснил название школы, в которой учился кардинал, и номер ее телефона.

Джон бодро поздоровался с женщиной, ответившей на звонок.

— Я разыскиваю старую приятельницу. По фамилии Бочи. По-моему, она училась с Фрэнсисом Росетти.

— Какое совпадение, — хмыкнула женщина. — Передо мной как раз лежит выпускной альбом его класса.

— Вам недавно звонили? — поинтересовался Джон.

— Как видите. Бочи?

Он произнес фамилию по буквам.