Контраст между жгучим морозом и пронизывающим ветром снаружи и уютом, царившим внутри безыскусного строения, был так велик, что всем сразу стало тепло. Не ограничиваясь этим, путешественники, под руководством Пьера, обратились к растираниям и ликеру, который имелся в небольшой фляжке, прикрепленной к ошейнику Уберто. Не прошло и получаса, как Адельгейда и Кристина уже спокойно заснули бок о бок, укутавшись в запасную одежду и подложив под голову седла и попоны. Мулов ввели в помещение, где они тоже обрели награду за нынешние труды и испытания, поскольку группы путешественников, отправляясь на перевал Сен-Бернар, всегда берут с собой запас фуража, отсутствующего в этих бесплодных местах, куда даже топливо приходится везти издалека на спинах вьючных животных. Заполненное живыми телами помещение быстро нагрелось, путешественники уничтожили скудные припасы, предложенные им предусмотрительным проводником, и погрузились в забытье.

Лежат внутри — печальное собранье.

Усталость делает сон слаще. Позднее, когда Адельгейда жила во дворце и почивала на пуховой перине за драгоценным пологом из легкой, как принято в теплом климате, ткани, она часто повторяла, что никогда так не наслаждалась сном, как в Прибежище на перевале Сен-Бернар. Столь освежающим и безмятежным был ее сон, который не омрачился видениями пропастей и лавин, часто снившихся ей впоследствии, что наутро она открыла глаза первой, чувствуя себя бодро, как ребенок после здорового ночного отдыха. Ее движения разбудили Кристину. Девушки сбросили плащи и накидки, которыми были укрыты, и сели, растерянно осматриваясь, что было естественно в такой необычной обстановке. Остальные путешественники все еще не просыпались, и Адельгейда с Кристиной, бесшумно поднявшись, проскользнули мимо спящих, обошли мулов, спокойно стоявших у входа, и очутились снаружи.

Вокруг царила зима, но Альпы, как всегда, независимо от времени года, поражали своей величественной красотой. Вверху, на пиках, наступил день, а в долинах по-прежнему покоились ночные тени, и все зрелище напоминало изысканный и поэтичный пейзаж со знаменитой фрески Гвидо, изображающей Аврору. В ущельях лежал снег, в то время как изрезанные складками склоны были обнажены и, как всегда, отливали ржавчиной. Пригорок, на котором стояло Прибежище, тоже был почти полностью оголен: ветер согнал легкий снеговой покров вниз, на тропу. Высоко в горах утренний воздух пронзительно холоден даже среди лета, и девушки плотнее запахнули накидки, продолжая с удовольствием втягивать в себя упругий живительный эфир. Ненастье окончательно улеглось, и чистое, сапфирового оттенка небо красиво контрастировало с темнотой нижних склонов. Созерцая его безмятежное великолепие, девушки не могли не думать о том, насколько оно соответствует образу обители блаженных, какой мы обычно ее себе мысленно рисуем. Адельгейда коснулась руки Кристины, и девушки, опустив глаза долу, преклонили колена, и слова, обращенные к Богу этими невинными душами, были исполнены всей той чистоты и благочестивого пыла, какие подобает нам, бедным смертным, вкладывать в молитву.

Исполнив свою христианскую обязанность, в данных обстоятельствах особенно необходимую, девушки почувствовали себя уверенней. Теперь, когда важнейший, не допускающий отлагательства долг был отдан, они осмелились пристальней, чем ранее, оглядеть то, что их окружало. Невдалеке от дома, где по-прежнему спали их спутники, на том же пригорке, стояло еще одно здание, тоже каменное и похожее по форме, и именно оно — что и неудивительно — с самого начала привлекло внимание девушек. Вход или, скорее, входное отверстие более напоминало окно, чем дверь.