– Да, это определенно один и тот же яд. – Грэм рассеянно комкал край бумажной скатерти. Кожа на веснушчатых руках молодого человека блестела, как после ночного сна, блестело и его встревоженное лицо.

– Значит, смерть Наоми Винчестер, скорее всего, наступила в результате отравления ядом, взятым из хранилища центра.

– Этот яд точно из наших запасов. У меня нет никаких сомнений, агент Прюсик. Что касается смерти Питера Франклина, – добавил он, – то Миллард, наверное, прав.

– Я слушаю.

Грэм тяжело вздохнул:

– Послушайте, всем известно, что Питера не приняли в аспирантуру. Он переживал. Как и сказал Миллард.

Официантка поставила перед ними кофе и ушла.

– Вы уже знаете, что Питер обжаловал решение комиссии. Он считал, что стажировка в «Макалистере» и работа лаборантом в Центре Пембрука увеличивают его шансы на пересмотр дела. Но Фергюсон не доверял ему. Правда, я позвонил вам вчера не из-за этого. – Грэм снова украдкой огляделся. – Агент Прюсик, я очень расстроен тем, как все теперь смотрят на моего профессора.

Около часа ночи Кристину разбудил телефонный звонок. На проводе был Миранда. Он рассказал ей о внезапной смерти Трейси Уилсон. События начали развиваться стремительно. Неужели Фергюсон настолько потерял контроль над собой, что убил студентку из группы, которую сопровождал как представитель университета?

– Вас это удивляет, Джейкоб? Фергюсон отвечал за группу студентов. И одна студентка из его подопечных скончалась при подозрительных обстоятельствах.

– Нет, не удивляет. – Грэм подался вперед и торопливо добавил: – Ничто в этом мире не дается даром, особенно деньги. Если дело так пойдет, то я останусь без работы уже через неделю, а то и завтра. А мне нужна эта работа, чтобы не вылететь из аспирантуры.

– Насколько я понимаю, Исследовательский центр Пембрука финансируется за счет правительственных грантов?

Он кивнул.

– Да. Национальный институт здравоохранения взял на себя серьезные многолетние обязательства. Но тогда ничего этого еще не случилось. А если ситуация ухудшится, то они откажутся от нас, не сомневаюсь. – Грэм быстро отхлебнул кофе. – У нас нет неприкасаемых, агент Прюсик. Государство дает деньги только на определенных условиях.

Кристина отлично понимала тревогу Грэма. И все же в его поведении ей почудилось нечто большее: страх, почти маниакальный, который нельзя было объяснить ни корректировками условий гранта, ни опасением потерять работу. На его румяное лицо легла печать безысходности. А еще она помнила, как он изменился в лице, когда она спросила его, знает ли он Синди Лоусон, соседку Винчестер по комнате.

– Есть еще кое-что. – Грэм поставил на стол свой ноутбук, включил его и стал ждать, когда загрузится программа. Потом нажал несколько клавиш и повернул компьютер к ней: весь экран был занят сеткой цифровых фотографий, каждая размером с почтовую марку. – Я скачал эти фотографии с компьютера Шеймаса вчера вечером. Наверное, он загрузил их в свой облачный аккаунт из Мексики, тут в основном руины древних храмов.

Кристина серьезно посмотрела на молодого исследователя:

– Джейкоб, разве полиция или криминалисты штата Индиана еще не просили вас передать им файлы Фергюсона?

Он озадаченно посмотрел на нее:

– Нет. Никто мне ничего не говорил. Даже администрация университета. Поэтому я и позвонил вам, причем сразу.

– Почему вы решили проверить его персональный компьютер?

– Я же его ассистент. Я всегда так делаю, когда он возвращается из поездок. Он много снимает, ему вечно не хватает места на диске фотоаппарата, и тогда он загружает снимки в облако.

Грэм склонил голову набок, чтобы видеть экран, и начал пролистывать фотографии.

– Сейчас я покажу вам последние несколько снимков, и вы сразу поймете, почему я вам позвонил.