— Здравствуй, — сказал Дахр.

— Здравствуй, — ответил Ринальдо.

— Отец знает?

— Знает.

— И все-таки говорит?

— И все-таки говорит. Садись, зачем ты так стоишь.

Дахр послушно сел.

— Тебе опять нездоровится? — обеспокоенно спросил он.

— Пустяки.

— Что теперь, Ринальдо?

Ринальдо вздохнул и медленно, с усилием поднялся. Дахр сделал движение помочь, но Ринальдо только пренебрежительно шевельнул ладонью и улыбнулся углом губ. Подошел к стене, нажал кнопки шифра и, подождав секунду, вынул из бара две чашки с соком, прозрачно-желтоватым, кислым и бодрым даже на вид.

— Последние дни мучает жажда, — признался Ринальдо и опять улыбнулся. Ему будто что-то мешало улыбаться, какой-то невидимый шрам, или ожог, или странный паралич, — улыбалась половина рта, а половина не двигалась, стиснутая загадочными тисками.

— Сколько там было? Двести?

— Сто тридцать пять мужчин, — не задумываясь, ответил Ринальдо, — и семьдесят две женщины.

Дахр медленно сглотнул. Как Чанаргван над шифрограммой. Сын. Ринальдо нес чашки — сосредоточенно, очень боясь расплескать, закусив губу от напряжения. Руки его крупно дрожали, и несколько капель все же пролилось. Одну чашку Ринальдо подал Дахру — тот поспешно принял ее, а другую, вцепившись в нее обеими руками, поднес ко рту. Его щеки чуть вздувались, а морщинистое горло проседало при каждом глотке.

— Это произошло мгновенно, — выговорил он потом, отстранив чашку и чуть задыхаясь.

— Пей.

— Не хочу, — ответил Дахр, глядя в пол.

— Тебе не холодно здесь? — заботливо спросил Ринальдо, ставя чашку на стол. Чашка резко стукнула. — Совсем южный прилетел, даже рубахи нет.

— Причины неизвестны?

Ринальдо пожал плечами.

— Взрыв нейтринных запалов при переходе в надпространство. Отчего — один Бог знает.

— Это ведь впервые такое, Ринальдо?

— Да. Первая катастрофа за все годы, что мы знаем надпространство.

— Ужас, — сказал Дахр тихо. — Это просто ужас какой-то.

— Главное — головной корабль, — сказал Ринальдо задумчиво. — Весь запас техники ушел.

— И двести семь человек.

Ринальдо помолчал.

— И двести семь человек, — согласился он.

— Что вы будете делать?

Ринальдо опять пожал узкими плечами.

— Твой отец решит.

— Но он говорит, что все прекрасно.

— Он взял большую ответственность.

— Ринальдо… а ты бы…

— Не знаю, — помедлив, ответил Ринальдо. — Кажется, я хотел его остановить, когда оператор позвал… но не знаю, действительно я не успел или… Знаешь… — Ринальдо пожевал губами. — Я тоже растерялся.

— Ужас…

— Что говорить.

Дверь распахнулась размашисто, вздулись и заплясали портьеры. Тяжелой мощной глыбой влетел Чанаргван. Он сбросил свою роскошную куртку прямо на кресло, смотав ее в какой-то невообразимый комок, а сам шумно упал на нее. Уставился на Ринальдо круглыми глазами. Упрекать его было бессмысленно. Успокаивать его надо было. Он уже все понял сам. Наверное, еще пока говорил, понял сам, что ошибся, подумав, будто солгать — это не решение, а способ выиграть время, чтобы решение это спокойно найти.

— Сам не знаю… — выдавил он и осекся, не ощутив вокруг сострадания.