«Совсем бестолковый!» — уточнила Динька.

— Да, — повторила Молли, сдерживаясь изо всех сил. — Нам надо в Стоунхендж, помнишь?

— Ах да! — сказал Джордж. — Верно. Стоунхендж… Сейчас посмотрим. Река вон там, а вон, — он окинул взглядом небо, — Большая Медведица, значит, Полярная звезда… Вот она. Значит, нам надо… туда. Как теперь повернуть?

— Наклониться, — сказала Молли. — Вот так.

Она наклонилась вбок и свернула налево. Питер и Динька последовали за ней.

Джордж попытался повторить этот маневр, немного потрепыхался в воздухе, но в конце концов довольно сносно выполнил левый поворот.

— Блестяще! — воскликнул он.

— И что теперь? — спросила Молли.

— Вон там, впереди, — сказал Джордж, — должна быть деревня.

— Кажется, я вижу огни, — сообщил Питер, прищурившись.

— Это Эймсбери, — уточнил Джордж. — А оттуда уже можно лететь вдоль дороги. Деревня от Стоунхенджа всего в двух милях.

— Тогда полетели! — сказала Молли, наклоняясь вперед. — Надо успеть добраться туда, пока звездное вещество не выветрилось!

— А что, оно выветрится? — спросил Джордж.

— Конечно! — крикнула Молли, улетая. Она уже ощущала, как действие волшебного порошка начинает понемногу слабеть. — Наклоняйся, Джордж! — И добавила себе под нос: — Времени у нас очень мало.

Глава 93

Глаз ворона

Вороны, нахохлившись, восседали на древних серых камнях, растрескавшихся от непогоды. Их блестящие глазки-бусинки стреляли во все стороны. И каждые несколько секунд самая крупная из птиц устремляла взгляд в сторону двух далеких желтых точек: окон домика, где засел Омбра.

Вороны, беспокойные, но бесконечно терпеливые, уже много часов следили за пустынными лугами. И тут один из них увидел отдаленное движение, которого человеческий глаз не уловил бы.

— Карр! — раздался тревожный крик. — Карр!

Теперь и другие заметили крохотные фигурки вдали: всадника и повозку, приближающихся со стороны деревни.

Большой ворон взмахнул крыльями. Тихая ночь огласилась шумом перьев. Птица взмыла в небо. Она становилась все меньше и меньше. Время от времени с неба доносилось карканье, отмечающее ее путь к тусклым огням далекого домика.

Нерецца, дремавший в кресле, вскинулся рывком: его разбудил шорох. Кто-то скребся в окошко домика. Капитан взял оплывающую свечу и побрел на звук. Спина ныла от долгой езды в экипаже.

Капитан отдернул занавеску и вздрогнул: на подоконнике стоял большой ворон. Птица склонила голову набок и одним глазом смотрела прямо в окно. Нерецца сам на себя разозлился за то, что испугался какой-то птицы, и занес было кулак, чтобы врезать по стеклу.

Но тут он ощутил у себя за спиной могильный холод.

— Впустите его, — простенал Омбра.

Нерецца, не оборачиваясь, подергал задвижку и отворил окно. Пламя свечи забилось на ветру. Ворон впрыгнул в комнату и встопорщил перья. Птица уставилась на Омбру и внезапно застыла, как мертвая.

— Свечу! — приказал Омбра.

Нерецца тяжело дышал, свистя носом. Он поднес свечу вплотную к левому боку птицы так, что ее тень упала на подоконник. Ворон даже не попытался отстраниться от пламени. Омбра протянул руку и коснулся тени.

— Двое, — простенал Омбра. — Один верхом, другой правит повозкой. Едут по дороге, ведущей в деревню.

Омбра отвел руку. Ворон хрипло каркнул и улетел в ночь.