Чему удивляться: бывшая госпожа из Лидиса была такой же скованной цепями рабыней, как и все мы в этом фургоне. Ей тоже было уготовано судьбой всю жизнь добиваться внимания и расположения хозяина.

    Я еще раз с удовлетворением отметила про себя, что лишена подобных женских слабостей, и продолжила наблюдать за проезжающей мимо процессией.

    На улице появлялись все новые клетки со слинами и пантерами, рядом с которыми нескончаемым потоком шагали охотники и рабы. Какими гордыми казались охотники, окруженные пленными разбойниками. Какими величественными и неустрашимыми выглядели они в своих наброшенных на плечи шкурах лесных пантер. Они не несли никакого груза; они вели пленников, нагруженных трофеями. Их широкие плечи, открытые строгие лица и повелительный взгляд наполняли трепетом мое сердце. Они были хозяевами! Они подчиняли себе, превращали в рабов даже крепких мужчин. Что же они смогут сделать со слабой женщиной?

    Как я их сейчас ненавидела! Ненавидела!

    -  Как бы тебе понравился такой хозяин, а, Юта? - поинтересовалась Инга.

    -  Я рабыня, - ответила Юта. - Я бы старалась служить ему хорошо.

    -  Ты все еще не можешь забыть своего прежнего хозяина, который тебя продал, - понимающе вздохнула Инга.

    Юта опустила глаза.

    -  Ну, а ты, Эли-нор? - насмешливо обратилась ко мне Инга, эта костлявая девчонка из касты каких-то там книжников.

    -  Я их всех ненавижу, - вскинула я голову.

    -  Но прислуживать-то ты все равно будешь ему хорошо, - усмехнулась Инга. - Иначе себя вести он тебе не позволит.

    Я промолчала.

    Инга снова выглянула в щель между тентом и бортом повозки.

    -  А я бы хотела принадлежать такому мужчине, - вполголоса произнесла она. - Да, хотела!

    -  Ну, еще бы! - фыркнула я. - Ты ведь из книжников. Тебе непременно нужно быть у кого-то в услужении.

    -  Я рабыня, - обернулась она ко мне. - Такая же, как и ты, - добавила она, глядя мне в глаза. - Рабыня!

    Я бросилась на нее, но она ловко схватила меня за волосы и прижала к полу. Я не могла ни дотянуться до ее волос, ни схватить ее за руки. В таком положении я оказалась совершенно беспомощной. От боли у меня даже слезы выступили из глаз.

    -  А ну, отвечай, - потребовала Инга, - кто самая последняя, самая ничтожная рабыня в нашем фургоне?

    Я обливалась слезами, тщетно пытаясь оторвать ее руки от своих волос.

    -  Кто самая последняя рабыня в фургоне? - с неожиданной злобой повторила Инга.

    Она снова резко дернула меня за волосы, прижимая лицом к жесткому полу. Я не могла даже пошевелиться.

    -  Отвечай! - требовала Инга.

    -  Эли-нор, - прошептала я.

    -  А ну, громче, - не унималась Инга. - Так, чтобы это слышали все в нашем фургоне!

    -  Эли-нор! - закричала я, рыдая от боли и унижения. - Эли-нор!

    Она отпустила мои волосы, и я отодвинулась от нее подальше. У меня не было желания еще с ней драться. Она оказалась сильнее меня. Я лишь подняла глаза и с ненавистью посмотрела на нее. На лице у Инги было победное выражение. Она еще не остыла и снова рвалась в бой. Очевидно, она долго ждала этой минуты. Ей нужен был только повод, чтобы выместить на мне все свои обиды. Я поняла, что с этого мгновения я уже не смогу больше издеваться над нею.