– Хорошо еще, что нагрянули эти болваны из полиции. Да сколько сразу! – Крис, а что ты сделал с Грантчестером? – спросил я.

 – Легонько пнул его разок куда надо.

 Да, вспомнил я, башмаки у Криса и без каблуков были довольно боеспособные.

 – Ну и малость подправил ему рожу кастетом, – добавил Крис. – Негодяй негодяю рознь. Одно дело боксерские перчатки, а другое – жечь людей... Скотина! Хорошо еще – не убил его совсем.

 – Полиция интересовалась, не знаю ли я, кто связал Грантчестера. Откуда же, говорю, мне знать, когда я лежал в пруду?

 Крис рассмеялся:

 – На тебя стоит работать! Понадоблюсь – звони. За Грантчестера – премия.

* * *

 Пэтси молча вошла ко мне, когда я сидел на краю постели, одетый в брюки и рубашку, и чувствовал себя прескверно. Кому-кому, а Пэтси я предпочел бы не попадаться на глаза в таком состоянии.

 – Уйди, – сказал я, и она ушла.

 Первым человеком, возникшим в дверях после ухода Пэтси, оказалась медсестра, до зубов вооруженная шприцами и ампулами.

* * *

 Еще до полудня меня посетил полицейский инспектор Вернон, которого, как выяснилось, я видел в саду.

 – Миссис Бенчмарк сказала мне, что вы уже одеты, – начал он, не подавая мне руки.

 – Вы хорошо ее знаете?

 – Она патрон местных благотворительных обществ, помогающих полиции. – Вот как?

 Я стоял у окна, и инспектор подошел ко мне и встал рядом. В небе стремительно неслись облака. Мне нравились такие дни в горах.

 – Миссис Бенчмарк говорит, что мистер Грантчестер, также один из наших патронов, подговорил четверых мужчин напасть на вас.

 – Считайте, что так и было, – согласился я. Инспектор был грузным человеком небольшого роста, уже начавшим седеть. Скромный чин для такого возраста. Инспектор немногого добился в продвижении по служебной лестнице. Обычно такие служаки бывают хотя и приземленными, но дотошными сыщиками.

 – Вы можете сказать мне, что побудило мистера Грантчестера к этому? – спросил меня инспектор.

 – Спросите об этом самого мистера Грантчестера. Он, вероятно, лучше знает, что ответить на этот вопрос.

 – У него перелом нижней челюсти. Сегодня утром он не мог говорить. И весь живот у мистера Грантчестера в кровоподтеках.

 И снова Вернон спросил, не знаю ли я, кто напал на Грантчестера. А я, конечно, снова не знал. Я ведь был в пруду, о чем инспектору хорошо известно, повторил я.

 Однако я принес следствию пользу, сообщив инспектору, что еще раньше, в Шотландии, те же четверо бандитов навестили меня, намяли мне бока, разукрасили физиономию и ограбили, о чем я тогда же заявил в тамошнюю полицию. Я предложил инспектору Вернону связаться также со старшим инспектором Рейнольдсом из Лестерширской полиции и поговорить с ним о человеке, которого жгли на той же решетке, что и меня. Вернон что-то методично записывал. Если я буду в состоянии, сказал он, то завтра утром был бы весьма желателен мой визит к нему на службу. За мной могут прислать машину без опознавательных знаков.

 «Действуй по обстоятельствам», – сказал бы Крис, а меня хватило лишь на «о'кей».

* * *

 Ни шатко ни валко, а день прошел. Настала и тоже прошла ночь.

 Синяки почернели. Повреждена была только правая сторона грудной клетки. «Работа» левши.