– Спасибо, – Маржана облизнулась.

– Подождёшь здесь? – Чонгар осмотрел её и покачал головой. Видимо, понял, что дико устала. – Я заберу Градьку и вернусь.

– Ага, – она присела у дуба.

Интересно, где витязь раздобыл такие вкусные блины? В харчевнях всегда делали их тонкими, без мёда и совершенно пресными, словно вместо молока в тесто вмешивали воду. Фу! Это могло показаться вкусным лишь самым голодным путникам.

Чонгар ушёл, оставив ей свёрток. То ли наелся, то ли решил уступить. Маржана не возражала – она продолжила жадно есть и нахваливать незнакомую девицу, моля богов, чтобы послали ей побольше счастья и достатка. За такие блины не страшно было и помереть! Ну, если быстро и почти без боли.

Хорошо было бы отпраздновать Лельник в столице и наесться так, чтобы всякое угощение отдавало мёдом аж у горла. Наверняка у вечевой степени навалят целую кучу блинов и пирогов с ягодами и вареньем, и все будут бегать, водить хороводы, плясать, пить, а под вечер греться у костра величиной с избу. Эх, жаль! Ну ничего, может, через весну-другую Маржана снова приедет в Звенец и ей повезёт.

Чонгар вернулся через пол-лучины вместе с Градькой. Вроде бы всё складывалось хорошо, но витязь снова был кислым. Словно смородины или неспелой морошки объелся.

– Что-то случилось? – Маржана поднялась и протянула ему последний блин. Сохранила, а то мало ли. Вдруг обидела бы витязя, доев всё?

– Узнал кое-что, – задумчиво произнёс Чонгар. – Кажимер приказал справить тризну по Томашу. А после уже девки будут собираться на Лельник.

– Княжич умер? – теперь и она нахмурилась. Неужели то был не морок Славены, а дух Томаша?

– Вслух никто не говорит об этом, – пожал плечами Чонгар. – Но ничем хорошим это не кончится. Надо убираться отсюда, и поскорее.

Он запрыгнул в седло и кивнул Маржане. Эх, вот тебе и витязь на коне! Не на белом, конечно, но тоже ничего. Правда, забраться на Градьку с первого раза не получилось – пришлось пробовать ещё, неуклюже и неумело. В конце концов, Маржана села позади Чонгара и крепко прижалась к нему, боясь упасть вниз. Чутьё подсказывало, что это очень больно.

Витязь прижался к седлу и заставил коня понестись прочь, к воротам. Совсем скоро злосчастный Звенец останется позади, и они смогут свободно выдохнуть. А ведь сколько слухов ходило об этом городе! Сколько было девок, мечтавших попасть в княжеский терем и посмотреть хоть одним глазком!

Маржана тоже когда-то хотела, но время изменило её. И вереница событий – от встречи с Томашем до Славены. Не так уж оно и ярко. И не нужно. Понять бы ещё, что случилось с княжичем. Неужели братья убили его собственными руками за непослушание? Или ведунья со зла прокляла? Может, Маржане стоило пойти за волком и расспросить его? Либо узнать у Добжи, но он вряд ли скажет.

Эх, Звенец-Звенец! Какой же всё-таки обманчивый город. С виду столица вызывала трепет и восхищение, изнутри же оказалась звенящей змеями, подколодными, ядовитыми и жадными. Они жаждали новых жертв, чтобы выпить их досуха. Примерно как мавки в лесу или тот же Добжа. Да, Маржана прекрасно понимала, что волчья стая ничем не лучше, но она сама согласилась стать её частью. Отчасти по глупости – и всё же.

Зато дальше – она чувствовала – станет легче. Больше не будет преследователей, похищений, а к остальному Маржана привыкнет. Лишь бы хватило сил.

Эпилог

Подсолнухи следили за пляшущим в небе Хорсом и покачивались на ветру. Сияющее золотом поле манило путников, но мало кто помнил, что среди крупных ярких цветов прятались полуденницы. Они подкрадывались исподтишка и перерезали горло заостренным серпом. Одна такая как раз раздвигала толстые стебли и тихонько подходила к витязю, что дремал посреди поля.