Мне не понравился его приказной тон, но я понимал, что он лишь исполняет приказ. Пожалуй, сейчас у моей новой семьи и так много проблем, и добавлять к ним ещё одну не разумно.

— Что ж, я не прочь проехаться, что-то мне скучновато дома сидеть, — улыбнулся я.

Глава 8

Я вместе с адъютантом поехал в штаб. У меня не было ни единого предположения, с какой радости я мог там понадобиться, ведь мой конфликт с командиром был полностью исчерпан и остался в прошлом.

В этих размышлениях я провёл всю дорогу до штаба. Наконец, машина остановилась, и меня провели в кабинет моего бывшего командира.

— Приветствую… — Начал я, ступив за порог, но замер в изумлении, когда увидел сидящих за длинным столом троих очень респектабельного вида мужчин.

Моего бывшего командира среди них не было.

— Здравствуйте, Андрей Андреевич. Проходите, присаживайтесь. И позвольте представиться: Игнатьев Валерий Михайлович, я — глава столичной полиции.

— Губанов Арсений Александрович — генерал-губернатор Санкт-Петербурга, — представился второй из мужчин.

— Я знаю, кто вы, Арсений Александрович, — ответил я ему. — Для меня честь познакомиться с вами лично.

Его лицо всплыло перед моим мысленном взором из воспоминаний настоящего Андрея Амато.

— Киреев Вячеслав Владимирович — министр внутренних дел, — протянул руку для пожатия третий мужчина.

Я поздоровался со всеми и сел напротив них.

— Что такого произошло, что столь высокопоставленные лица обманным путём вызвали меня на разговор? — спросил я без тени насмешки.

С такими людьми насмехаться мне и в голову не пришло бы.

— Приносим извинения за наш маленький обман, Андрей Андреевич, но, поверьте, причина этого разговора весьма существенна. Дело в том, что мы предельно обеспокоены игрой, которую вы затеяли против дома Глинских. — Губанов выглядел крайне обеспокоенным.

— Они убили всех моих братьев, — сказал я.

Я не сомневался в том, что эти люди прекрасно знают эту информацию и без меня.

— Мы понимаем ваши чувства, господин Амато, но, полагаем, что и вы, как человек умный и дальновидный, подумаете хорошо и осознаете, что интересы государства выше любых личных переживаний и амбиций, — пристально глядя мне в глаза, произнёс губернатор. — Если вы продолжите воевать против Глинских, преступность, степень которой и так высока, возрастёт ещё больше. Но будут и другие проблемы — куда больших масштабов. Род Амато и род Глинских — очень крупные, и война между вами затронет не только Петербург, но и всю нашу страну. Более того, Глинские, как и Амато, нужны Российской империи. Глинские помогают нашему государству проводить важные операции международного уровня. И власти нашей страны будут крайне раздосадованы, если их дом падёт. Жандармскому управлению и службе внешней разведки нужен дом Глинских.

— Вы хотите сказать, что мой отец должен простить Глинским смерть троих своих сыновей, в том числе и наследника?

— Мы хотим сказать, что вам с Глинскими необходимо сесть и заключить мир, — ответил глава полиции. — Достаточно было пролито крови с обеих сторон — остановитесь на этом ради более высоких целей.

— А что ответили на это Глинские? Вы ведь и с ними провели подобный разговор?

— О, да. Вадим Глинский согласился с разумностью идеи прекратить войну, нет смысла продолжать лить кровь, если это нанесёт урон на государственном уровне.

— Вы говорили с главой их рода? А почему в случае с нами вызвали меня, а не моего отца?

— Полагаю, ответ очевиден, Андрей Андреевич. Ваш отец потерял троих сыновей. Боюсь, оказавшись в такой ситуации, человек менее склонен внимать голосу разума.