– Да? – удивилась Алексеева, – вы тоже пережили смерть близкого?
– Недавно погибли моя жена и дочь. И знаете, вам повезло больше, чем мне, если можно вообще так сказать о трагедии. Вы не видели, как мучился ваш отец. Вы не видели его умирающим и изуродованным, – заявил Рыков.
– Боюсь спросить, что же случилось с вашей семьей? – с волнением спросила Инна.
– Автокатастрофа. В машину моей жены въехал грузовик. Водитель был нетрезв. Дочь погибла на месте, а жена… – Евгений был готов заплакать вновь, но понимал, что должен вести себя прилично перед клиенткой.
– Она мучилась в больнице? – спросила девушка, положив руки на стол.
– Она, – Рыков прикоснулся к рукам Инны и обхватил, – она лишилась рук. Я видел ее в больнице… – Евгений трясся и все сильнее сжимал руки девушки.
– Какой ужас! – воскликнула Алексеева и посмотрела на то, как психолог притягивает ее руки к себе и начинает гладить, – что вы делаете?
– Ой, простите, – Рыков убрал руки от девушки и сказал, – простите, мне тяжело, особенно когда я вспоминаю тот день… тот день, когда я увидел Веру в больнице. И после этого я не могу закрыть глаза, когда я закрываю их я вижу Веру, я вижу ее изуродованной и измученной. Она умерла при мне, там. Теперь вы понимаете, что ваш отец умер от инсульта мгновенно и без мучений? И вы не мучились. Вы ведь можете закрывать глаза и спать?
– Я плохо сплю, но я могу закрывать глаза, – заявила героиня.
– И что вы видите? – спросил психолог.
– Я вижу пустоту. Эта пустота в моей душе. Думаю, это не лучше, чем ваши воспоминания, потому что эта пустота засасывает меня, и мне с каждым днем становится все сложнее жить.
– У вас верно, нет любимого человека, – сказал Евгений.
– Да, теперь нет. Если вы имеете в виду парня, то его нет и не было. И мне даже не приходит в голову знакомиться сейчас. Сейчас я хочу лишь одного – чтобы мой отец был жив, и все было как прежде.
– А у моей дочери был парень, был, вы представляете, что он чувствует? – спросил Рыков.
– Представляю, – сказала Алексеева.
– Закройте глаза, Инна, – попросил психолог.
Девушка закрыла. Герой снова взял ее за руки и спросил:
– Что вы чувствуете теперь?
– Я чувствую, как вы трогаете мои руки. Они дрожат так же, как и мои. И это меня немного успокаивает, – героиня улыбнулась, – скажите, а этот метод уже давно вами практикуется?
– Нет, сегодня в первый раз, с вами, Инна, – сказал Рыков.
– То есть вы импровизируете? – спросила девушка.
– Именно, открывайте глаза, – объявил Евгений, – нет человека нелепее и бесполезнее чем психолог с психологической травмой.
– Да бросьте вы, вы же можете опираться на собственный опыт, вы рассказываете людям о том, что случилось с вами. Вы помогаете и себе и им.
– Да? – удивился Рыков, – а я думал, я работаю сейчас только ради денег. Инна, – закройте глаза снова.
– Только уберите свои руки с моих, это как то напрягает, – попросила девушка.
Евгений снова одернул руки, подловив себя на мысли об одержимости навязчивым желанием.
– Представьте, вам под дверь положили букет с запиской без имени. Кто это может быть? – спросил психолог.
– Кто угодно, тайный поклонник, например, – сказала героиня.
– А точнее? Как он выглядит? Как его зовут? – продолжил Евгений.
– Не знаю, но знаю, что он высокий, в очках и какой то совершенно нелепый. Он стесняется заговорить со мной, поэтому оставляет подарки.
– Вы хотите его найти?
– Хочу, только я не знаю, что я ему скажу, я ведь его не знаю, – заявила Инна. |