Муха приложил палец к губам – молчи. Они спустились все втроем, осмотрелись. Нет ничего и никого. Тихо. Боцман осветил угол с наваленными мешками, скользнул вверх.

– Да, никого, – произнес он довольно громко и подмигнул Мухе. – Ладно, давай в следующем посмотрим.

– Угу, пора на базу возвращаться, затрахало по горам лазать, – поддержал его игру Муха.

Боцман кивнул им на мешки в углу, и Гера с Мухой тут же наставили на них оружие. Боцман рывком отвалил один мешок, и свет фонарей выхватил перепуганное чумазое лицо девушки. Несмотря на «чумазость», Боцман с Мухой узнали ее с первого взгляда – это была она, Ирина.

– Пожалуйста, не убивайте меня! Не убивайте! – запричитала она. – Я ничего не знаю, ничего не видела, буду молчать. Только не убивайте! – По ее грязным щекам ручьями потекли слезы.

– Эх ты, дуреха, – не удержавшись, Боцман улыбнулся. – Мы тебя со всеми собаками шестой день ищем, а ты все бежишь и бежишь!

– Не бойся, не бандиты мы. Нас Николай Викентьевич послал, – сказал Муха, помогая девушке выбраться из мешков. Вся одежда на ней была рваная, грязная.

– Николай Викентьевич? – искренне удивилась девушка.

– А ты думала, он тебя в беде бросит? – вступил в разговор Гера.

– А, вас я знаю. Вы его охранник, – Ирина наконец‑то улыбнулась.

– Давайте‑ка наверх! – приказал Муха.

– Осторожно, плечо, – предупредила Ирина, когда Боцман подхватывал ее на руки.

– Ранение?

– Да, гноится.

– Ничего, через час будем в городе, тобой займутся врачи. Будешь как огурец.

– Да уж, зеленый, – горько усмехнулась Ирина. – А я уж думала, все – погибла. Сколько дней, как заяц, от них бегала.

Боцман вынес Ирину из дома, аккуратно посадил на полуобгоревшую скамейку.

– Все, все, не плачь. – Боцман осторожно провел рукой по ее волосам и повернулся к Гере: – Давай звони, пускай вертолет шлют. Здесь внизу, километрах в полутора, подходящая полянка есть. Уж туда‑то мы ее донесем...

– Да, – кивнул Гера и вынул из кармана трубку. – Это снова я. Все, мы нашли ее. Да‑да, жива. Есть! – Гера выключил телефон и сделал едва заметный кивок Никите. Муха заметил это, но отреагировать не успел. В следующее мгновение на Муху и Боцмана смотрели два автоматных ствола.

– Ирина, ко мне, быстро! – скомандовал Гера. Ирина недоуменно замерла. – Я кому сказал!

Девушка боязливо подошла к Гере. Он схватил ее за талию, прижал к себе.

– Вот и молодец! Умница девочка! А вас, господа офицеры, – он усмехнулся, – я хочу поблагодарить за службу. Вы ребята неплохие и воевать умеете, но все‑таки большие в нашем деле лохи. – Говоря это, Гера снял автомат с предохранителя.

25. ПАСТУХОВ

Было утро. Мы с Голубковым сидели за столиком в кафе адлерского аэропорта. Здесь сейчас было малолюдно, и никто не обращал на нас внимания. Я не собирался ни оправдываться, ни извиняться. Что теперь, после драки?

– Ну что молчишь, Сережа? – спросил полковник, отхлебывая кофе.

– А что говорить? Все, по‑моему, уже и без нас сказано.

– Все, да не все. Мы, Сережа, упустили свой шанс. Я тебя зачем сюда послал?

– Ясно зачем. Найти «дыры», обеспечить защиту. Вот если бы вы ему еще запретили по всяким концертам ходить. В таком людном месте даже двести человек охраны не дадут стопроцентной гарантии безопасности, а вы хотите, чтоб я один!.