– Других женщин больше не будет.

Джек вскинул брови и сурово проговорил:

– Меня не запугать.

Фиона вспыхнула.

– Я не имела в виду…

– Мы обсудим это в следующий раз. К счастью для нас, после нашей… – он едва не произнес «возни», – наших стараний у меня нет настроения искать другую женщину. По крайней мере сегодня.

Вдали прогремел гром, Фиона резко передернула плечами, еще плотнее заворачиваясь в простыню.

Прекрасно! Она сердита. Это удержит их обоих от глупой мысли, будто этот союз – нечто большее, чем то, чем он является в действительности. В то же время у него было такое ощущение, будто он пнул беззащитного котенка. Подавив в себе неожиданное желание извиниться, Джек снова повернулся к зеркалу.

– Мы пока не знаем, будет ли успешной эта игра. Возможно, мы не смогли зачать наследника. Или, возможно, наши семьи просто проигнорируют наши благородные жертвы и набросятся друг на друга.

– Они не набросятся. Я знаю, что не набросятся.

– Посмотрим, – сказал Джек, прикалывая рубиновую булавку к галстуку. Одежда его не выглядела измятой, что было удивительно, поскольку он не прибегал к услугам камердинера.

Пора было идти. Не было причин больше задерживаться, и тем не менее он вдруг обнаружил, что смотрит на Фиону. Их взгляды встретились, на ее лице отразились разочарование и отчаяние.

Она хотела, чтобы он остался. Джек понимал это и без ее слов. Он не осуждал ее. Она была одна, в чужом доме, который был ей незнаком, и только что вспоминала о смерти своего брата.

Джек сказал себе, что не позволит себя разжалобить. Все это ничего не значило. Если он сейчас останется, то она и впредь будет добиваться желаемого любой ценой, а он не собирался ей подчиняться.

– Когда ты вернешься? – спросила Фиона. Джек задержался у камина, чтобы пошевелить угли.

– Завтра. – Он поставил кочергу на место. – Хорошего сна тебе. – Он направился к двери.

– Джек!

Взявшись за ручку двери, он остановился.

– Да?

– У тебя в самом деле нет сердца.

У него напряглись желваки на скулах, однако он ничего не сказал в оправдание.

– Кажется, ты всегда терпеть не мог это прозвище – Черный Джек, – с горечью сказала Фиона. – Но сейчас, видимо, стремишься доказать его справедливость.

– Я таков, каков я есть. Я в точности такой же, какой был до того, как ты вышла за меня замуж, и останусь таким и впредь.

Глаза ее сверкнули.

– У меня тоже есть свои соображения. Я не хочу оставаться в этом доме одна все время. Я хочу посмотреть Лондон, пока нахожусь здесь.

– Разумеется, дорогая. Я уверен, что кучер знает дорогу до «Амфитеатра Эстли». – Проигнорировав ее сердито поджатые губы, Джек поклонился: – А пока что я желаю тебе спокойной ночи. – Он выскользнул из комнаты, закрыл за собой дверь и быстрым шагом направился в сторону холла.

– Милорд! – На нижней площадки лестницы стоял Девонсгейт.

Джек посмотрел на плащ, который аккуратно свисал с руки дворецкого.

– Ты знал, что я буду выходить.

– Вы всегда так делаете, милорд.

– Да. Я всегда так делаю, не правда ли?

– Да, милорд. Если вы пробудились… – Дворецкий посмотрел наверх, затем оглянулся назад, легкий румянец выступил на его скулах. – Если вы пробудились от своего сна, вы неизбежно отправитесь в один из ваших клубов, оставив спать вашу партнершу.

– Я и не подозревал, что настолько предсказуем.