Если бы я уже не онемела, я бы сделала это еще раз. И если бы мое сердце ещё билось, оно бы остановилось снова. Какого Саха она говорит?!

«Я устала от ваших игр! Зачем тогда нужно было говорить мне, что я Избранная? Зачем это путешествие в земли Оракула? Зачем… зачем все… зачем…»

— Ты должна была сделать правильный выбор, Мандиса. И ты его сделала. И делаешь каждый раз, когда просыпаешься и засыпаешь с мыслью о нем… о моем сыне.

«Какое это имеет отношение к Αспису, Элейн?! Какой еще выбор… я не понимаю!»

— Ты не повторила моих ошибок. Ты oткрыла ему сердце, несмотря на то, что мы, Боги, усыпали ваш путь непроходимыми испытаниями, а я, даровав тебе защиту, сделала твою плоть проклятой для Кэлона. Мы сделали все, чтобы убить всепоглощающую любовь, разорвать связь тьмы и света… но вопреки всему, я ощущаю ее даже сейчас, в твоем сердце, моя рия. Столько боли, и столько любви в крошечном сердце. В двух сердцах, что бьются внутри тебя…

В двух…

В двух сердцах внутри меня…

«Нет! Не может быть!»

Но в глубине души я точно знаю, кому принадлежит второе сердце, биение которого я так давно почувствовала внутри себя. Почувствовала, но до дрожи боялась признаться в этом даже себе. Каждый день я мысленно отрицала то, что ношу под сердцем дитя истинной тьмы, а ночью… засыпала со слезами на глазах, испытывая непреодолимую потребность, просто уткнуться в сильное и надежное мужское плечо Кэлона. Балансируя на грани, я впивалась руками в простыни, и так хотела… позвать его. Кричать имя того, кто так нужен был мне и нашему ребенку.

Плоть и кровь темного Бога. Конечно, я пыталась отрицать свою беременность, пытаясь защитить себя и его от невидимого клейма, которое наложат на него минты, как только узнают о его существовании

— Ты — единственная причина, по которой Элиос ещё не разрушен Кэлоном, Мандиса. Если бы не ты, он уничтожил бы его, как только вы казнили его на площади. Или намного раньше, еще до твоей смерти. Ты — прямое доказательство того, чтo мой сын, насквозь пропитанный тьмой, обидой и злобой своего отца, способен на любовь и жертву. Элиос никогда не умрет от руки моего сына, до тех пор, пока он будет дорог тебе.»

«Но он умрет от вечного холода, Элейн. Нам нужно узнать нахождение Асписа!»

— Он здесь, Мандиса. Совсем близко. Но вы не сможете найти его сами. Всему свое время, и оно скоро придет. Я понимаю, что вам страшно, как и мне. Нам всем остается только надеяться, что мир не погибнет, прежде чем Αспис появится в храме Арьяна. Вы узнаете его, когда увидите свет тысячи солнц… — последние слова Элейн звучали все тише и тише, до тех пор, пока лунная Богиня не растворилась в воздухе, и к нам не вернулась способнoсть двигаться.

— Тебе было больно, Ллерея? — спрашивает Менела, вскинув взгляд на тяжело дышащую рию. — Ты что-нибудь видела? — я понимаю, что рия пытается заглянуть в прошлое Ллереи, чтобы увидеть все, что произошло, пока они с Кероной находились в трансе.

— Нет. Слышала… и понимала, считывала энергию. Я почувствовала… как Элейн прикоснулась к мoему сердцу, — тихо прошептала Ллерея, и посмотрела на меня, точнее на мой живот, скрытый под белоснежной мантией.