— Всего лишь день пути отделяет нас от фальшивого Шамада, и я хотел бы, чтобы это время не увеличилось ни на один час. Пусть Раказ убирается в ад вместе со своим гостеприимством! Я поклялся выполнить священную миссию мести и восстановить честь моего рода, если даже для этого мне придется отправиться на край мира и сбросить Шамада в бездну Хаоса! Вы можете оставаться здесь, петь и танцевать, если вам так хочется; если это «хорошие» люди, как вы утверждаете; если вы считаете, что будете в безопасности в их компании. Но я отправляюсь в путь.

Недобрые огоньки вспыхнули в глазах девушки, но Каджи не обратил на это внимания. Красавица начала было спорить, приводить новые доводы, но юноша быстро повернулся и вскочил в седло черного фридунского жеребца. Некоторые из цыган подошли поближе, наблюдая за ссорой между чужеземцами. Бедный маленький Акфуб суетился и извинялся, пытаясь успокоить разозлившуюся девушку и остановить Каджи.

— Остаешься с ней, старик, или поедешь со мной? — спросил его Каджи. Ему не нравилось то, что цыгане подбирались все ближе, беря путников в кольцо. — Говори! Ты мне ничего не должен, и если дальше станешь сопровождать девушку, я не буду иметь ничего против…

— Этот нижайший, молодой господин, считает… Ай! Осторожно!

Каджи так и не узнал, что же хотел сказать ему тощий старый колдун, потому что в следующую секунду, чьи-то крепкие руки схватили его и дернули из седла. Конь Каджи заржал и встал на дыбы. Видимо, Раказ увидел, что толстый, звонкий кошель золота вот-вот покинет лагерь и вместе с владельцем исчезнет на просторах великих равнин, и тогда предводитель цыган решил применить силу. Каджи был не в том настроении, чтобы спускать подобные трюки. Качнувшись и наполовину вылетев из седла, Каджи заехал каблуком в лицо одного из смуглых ухмыляющихся грабителей. Затрещали и захрустели зубы, и цыган повалился, крича и выплевывая на снег кровь и осколки кости.

Отсветы костра блеснули на полированной стали, и Каджи почувствовал удар в спину. Удар был не сильным, но плечи и руки варвара онемели. Мир перед глазами Каджи закрутился, и земля быстро полетела навстречу. Шум борьбы стих, так, словно она происходила где-то далеко-далеко. Невероятно тяжелой рукой юноша попытался нащупать что-то у себя за спиной. А когда поднес руку к глазам, пальцы оказались испачканы кровью.

Потом Каджи услышал, как завопил Акфуб и закричала Тьюра. В глазах у него потемнело, и он почувствовал, что падает на землю.

Глава 7

Сверкающие мечи

Должно быть, Каджи оставался без сознания всего несколько секунд. Он так и не понял, что привело его в чувство, хотя, скорее всего, это была боль. Никогда раньше он не чувствовал такой боли… Красная, кровавая, разрывающая тело боль, сводящая конвульсией тело при каждом вдохе. От нее он задыхался, от нее звенело в ушах, от нее он пришел в себя.

Каджи лежал лицом в грязном, утоптанном снегу и его спина и плечо были в огне. По крайней мере, ему так казалось. Быстро двигающиеся тени мельтешили между ним и ревущим костром в центре лагеря. На мгновение он залюбовался их странным, неуклюжим танцем. Потом он разглядел, что это сражающиеся, услышал рычание и фырканье волка, человеческие крики, высокие и пронзительные женские вопли. В следующий миг он услышал, как Тьюра отчаянно что-то прокричала, и тогда Каджи попытался встать на ноги. Не обращая внимания на боль, он помог себе руками, цепляясь за ногу, а потом за узду своего коня, который стоял рядом, как щитом, защищая хозяина от возможного нападения.

Акфуб и Тьюра стояли спина к спине в кругу ворчащих цыган. Девушка великолепно орудовала клинком. Стальная рапира сверкала в свете костра. Когда Каджи открылось это зрелище, девушка как раз выпустила кишки одному из грабителей, и отразила удар сабли, так что сталь зазвенела о сталь.