Глава 2

Заромеш

Каджи открыл глаза и огляделся.

Над ним был грубый каменный свод, с которого, словно незаконченные каменные копья, свешивались сталактиты.

Сбоку от юноши, свернувшись калачиком, спал огромный серый волк. Он, словно ласковый пес, спрятал нос в пушистом хвосте. Каджи вспомнил, что зверя звали Базан. Сам юноша удобно лежал на сложенных плащах, а седельные сумки были навалены у него в изголовье. Ему было тепло и удобно. Юноша не чувствовал приступа любопытства, хотя не понимал того, что происходило вокруг.

Где-то у него за спиной, в дальней части пещеры, похрапывали и беспокойно переминались лошади. Каджи помнил, что когда-то и у него был конь — черный феридунский жеребец, но он не вспомнил его имени, не позвал его.

Воздух в пещере был приятным: свежий и прохладный, хотя он имел особый запах — некая свесь немытой волчьей шерсти, лошадиного и человеческого пота. Огонь трещал слева от Каджи, и юноша повернул голову, чтобы взглянуть в ту сторону. Кто-то долго трудился, чтобы выкопать яму в твердом, каменном полу пещеры, аккуратно выложив выемку плоскими камнями. Там горел маленький костер, сложенный из ароматного дерева и сухой листвы. Синий дымок, вьющийся над пламенем, пах очаровательными, едкими травами.

Над пламенем была установлена крепкая ветка черного дерева, и на ней над огнем был повешен пузатый глиняный котелок. Внутри кипела и булькала какая-то жидкость. В воздухе звучало приятное, милое пение. Каджи вспомнил материнский очаг, долгие зимы в черных горах Маруша.

Потом девушка, наклонившись, вошла в пещеру через низкий вход, закрытый меховой шкурой. Она внимательно посмотрела на юношу, увидела, что глаза его широко открыты, но ничего не сказала. Подойдя к очагу, она попробовал содержимое котелка.

Стройная, худая, словно какое-то время она не ела вдоволь. Под глазами ее были мешки, а сами глаза чернели темными кругами, словно девушка долго не спала. Ее тело было закутано в тяжелые, сверкающие меха, но грубо сделанный жилет — расстегнут. Значит, снаружи не так уж холодно. Под мехами девушка носила мужскую поношенную тунику, слишком большую для нее и сильно латанную.

Используя меховую рукавицу, девушка сняла котелок и подошла к юноше. Она пробормотала какое-то слово, и серый волк зашевелился, приподнялся и выбежал из пещеры, проскользнув под меховым занавесом, закрывавшим вход в пещеру. Потом стройная девушка опустилась на колени рядом с Каджи и поднесла котелок к его губам.

— Пей! — приказала она, и он стал пить. Жидкость оказалась горячей, кипящей, и имела богатый травянистый вкус. Маленькие кусочки каких-то трав плавали по поверхности жидкости. Каджи пил ее медленными большими глотками. Напиток показался ему резким, с неуловимым привкусом, на языке напоминающим горячую смолу. Клубящиеся пары напитка вскружили ему голову… Он почувствовал, как прочищается носоглотка… а потом ему показалось, что его череп — крепко надутый шар, наполненный горячим, дымным ароматом. Разум Каджи, который еще спал и был затуманен, прочистился самым волшебным образом. Глаза юноши сверкнули, кровь, пульсируя, побежала по венам, разнося магию чая из трав во все уголки его тела, пока Каджи не почувствовал дрожь пробуждения во всем теле от пяток до макушки.

Девушка убрала горшок, вытерла его губы кусочком тряпки, и Каджи, взглянув ей в глаза, сказал:

— Тьюра.

Она вздохнула, чуть ли не вскрикнула, и пролила несколько капель на каменный пол. За спиной Каджи послышался шум, и завернутый в одеяло старик, шаркая, подошел к девушке. Его коса была в беспорядке. Выглядел он так, словно его только что вырвали из цепких лап крепкого сна.

— Что там случилось? — требовательно спросил старик. — Он — мертв?

Девушка взглянула на Каджи. В ее огромных глазах читалось удивление и… облегчение.