Каким-то странным жестом он потер рукой шею с очень усталым видом и удивил ее, сказав:

— Я не стану извиняться, но готов признать, что не должен был говорить того, что сказал. А что касается просвещения твоего мужа, — в этот момент их глаза встретились, и у Бет перехватило горло, — что касается твоего мужа, — повторил он горько, — то не волнуйся, я не думаю, что произошедшее между нами так уж привлекательно, с какой стороны ни посмотри. Давай оставим это в прошлом и начнем все по-другому?

Бет почувствовала, что сейчас у нее могут брызнуть слезы. Она согласно кивнула, понимая, что даже если это и не правильно, ей никогда не забыть того, что было. Тоненьким голосом она сказала:

— Нам нечего начинать. Как можно скорее я и Натан выедем в Натчез, и мне не хотелось бы откладывать отъезд ни на минуту. Может быть, мы тронемся прямо завтра.

Бет слабо улыбнулась Рафаэлю, как бы выражая надежду, что ей удастся рано или поздно преодолеть влечение к нему, к его мужественности, влечение, которое становится сильнее ее, стоит ей лишь увидеть его.

Не очень уверенным голосом она пробормотала:

— По-моему, мы сказали друг другу все, что надо было сказать.

С трудом сдерживая рвущиеся наружу слезы, она старалась придумать, как скорее закончить этот трудный для обоих разговор. Уже заикаясь от слез, душивших ее, и не глядя на него, поправляя свое розовое шелковое платье, она с трудом выговорила:

— П-п-п-р-рошу и-и-и-зв-и-нить м-м-м-еня, м-м-н-не надо с-собраться и присоединиться к Мэри и другим.

Ничего не видя перед собой, она повернулась и собралась уйти, но рука Рафаэля, которую он положил ей на плечо, остановила ее.

— Тебе не в чем помогать ей, — начал он, наморщив лоб. — Дело в том, что я… — тут он замолчал, потому что кто-то из слуг вошел в холл.

В этот миг Рафаэль спохватился, где они находятся, что-то пробормотал и чуть ли не силой втащил Бет в одну из ближайших комнат, плотно захлопнув за собой дверь.

Но он не собирался воспользоваться уединением с Бет в определенных целях. Просто ему не хотелось, чтобы кто-нибудь видел их, разгоряченно разговаривающих посреди холла. Они оказались в библиотеке, и какими бы ни были их намерения, едва они оказались отрезанными от мира плотно закрытой дверью, как тревожная аура охватила их обоих.

Безмолвно глядя на его бронзовое властное лицо с высокими скулами и дымчатыми серыми глазами, поверх которых кустились густые черные брови, Бет почувствовала, как сжалось ее сердце, — она осознала, какими дорогими стали ей эти черты. И поняла, что будет помнить их до конца своих дней. Вот таким я и запомню его, подумала она, впитывая все его черточки в свою память.

Улыбка была вымученной, но Бет не замечала этого — она старалась запомнить его как можно лучше. Его образ, который всегда будет с ней, должен сохраниться именно таким!

Неожиданно ей смертельно захотелось прижать свои губы к его загорелой шее. Напуганная своей реакцией на его близость, она отвернулась, подставив под его взгляд свою красивую спину, и низким голосом спросила:

— В-в-ы ч-чт-то-то х-х-отели сказать?

Рафаэль реагировал на ее близость точно так же, как она. Как ни странно, он был ей благодарен за то, что она отвернулась. Последним усилием воли он удерживал себя от того, чтобы не обнять ее и безумно, безоглядно целовать.