— Ничего особенного я сказать не собирался, просто хотел попросить тебя не вмешиваться в дела Мэри.

Бет была искренне изумлена, она повернулась к Рафаэлю и произнесла только одно слово:

— Почему?

Он посмотрел на нее, еще раз оценил ее хрупкую белокурую прелесть и, думая об ее устроенной жизни в благополучном Натчезе, объяснил очень просто:

— Ты можешь не выдержать того, что предстоит увидеть, у тебя на это не хватит силы воли. Мэри успела привыкнуть и вполне справится без твоей помощи.

Обиженная и разозленная тем, что он так низко ценит ее, считая слабой и никчемной. Бет опять взорвалась:

— Благодарю вас, мистер Сантана! Но позвольте мне заверить вас, что на деле я гораздо сильнее, чем выгляжу. Я имею в виду, что каждый человек может при известных обстоятельствах открыться по-новому. И я не хочу быть непорядочной, подведя людей в критический момент.

Обняв ее за плечи обеими руками, он встряхнул ее и сказал раздраженно:

— Да уймись ты, злючка! Я совсем не имел в виду, что ты не можешь противостоять каким-то там обстоятельствам. Но вид того, кого пытали и истязали команчи, не самое приятное зрелище, особенно для кого-то с твоими данными!

Если таким образом он хотел убедить ее, то в корне ошибался. Она упрямо выпятила подбородок и потребовала разъяснений:

— Что вы подразумеваете под словами «с такими данными»?

Рафаэль раздраженно вздохнул.

— Англичанка, я вырос среди команчей и видел, как они поступают с пленниками. Мне не хочется, чтобы ты получила нервный срыв от того, что тебе, может быть, доведется увидеть. Мэри Маверик и другие здешние женщины лучше тебя подготовлены, но и они смогут выдержать далеко не все из того, что предстоит увидеть. Мэри поймет, когда я объясню ей, что ты не смогла прийти. Если хочешь, я могу послать вместо тебя двух своих слуг, они сделают все, что надо.

Плохо, что Рафаэль оказался таким бестактным. Если бы он не провел бессонной ночи, думая о Бет и боясь за ее будущее, и если бы близость ее стройного тела не действовала на него так сильно, возможно, он более тщательно подобрал бы слова, и Бет, поняв его правоту, последовала бы его совету. Но он проявил беспардонную уверенность в силе своего влияния на нее, и это привело к обратному эффекту.

— Я сказала Мэри, что помогу ей, и я намерена сделать это, — упрямо заявила Бет.

— Ты упорная маленькая дурочка! — воскликнул он в порыве злобы. — Но я не хочу, чтобы ты шла туда. Там может быть заварушка, и я не могу допустить, чтобы ты подвергалась опасности.

— А Натан? Он тоже будет в опасности? Это была последняя капля, переполнившая чашу терпения Рафаэля, это была искра, взорвавшая накопившийся в нем заряд:

— Да пропади он пропадом, твой Натан! Если бы команчи проткнули его копьем, я был бы очень рад!

Настала очередь взорваться Бет, она крутанулась в его руках и закричала:

— Как вы смеете говорить подобное! Он добрый и хороший и он…

Но слова застряли у нее в горле, когда она заметила мученическое выражение на его лице.

В комнате наступила неожиданная тишина. Они смотрели друг на друга. Фиолетовые глаза были загипнотизированы отражением страсти, пылавшей в серых. Выжидательная тишина продлилась недолго, потому что Рафаэль нервно прошептал:

— Ради Всевышнего, скажи, ну почему ты всегда борешься со мной?

А затем, уже не в силах больше сдерживать себя, он обнял Бет, его твердые губы жадно накрыли ее маленький рот, и он плотно прижал ее стройное тело к себе.

Это был странный, горький и одновременно сладкий поцелуй. Его губы были так нежны, что она потеряла волю к какому-либо сопротивлению.