Фактически, Джеффертоны были похожи на родной дом Ивонны и живущих по соседству людей.

Ивонна много думала о большом старомодном доме в Хэмпстеде, где прошло ее детство. Ивонна была преданна своей милой матери, которая долго, после напрасных усилий проводить жизнь в элегантном досуге, работала обыкновенной прислугой и в свободное время шила платья для себя и своей прекрасной дочери.

Ее отец, мистер Лэнг, был отставным управляющим банка. Его дом поизносился за годы и с тех пор таким и остался. Он был слишком большим для хозяина, но тот привык к нему, к своему саду и не хотел никуда уезжать. Мистер Лэнг являлся увлеченным садовником, обожал выращивать розы. Место выглядело мирным, удобным, и Ивонну никогда никуда оттуда не тянуло.

Только когда развился ее художественный талант, когда она попала под могучее влияние Стивена, появилась неудовлетворенность домом. Это был стереотип. Ивонна достигла кульминации, когда обнаружила, что шторы, покрывала и даже цветочные ковры неприятны ее глазу. Она пыталась понять и оценить прекрасные цвета и формы. А Стивен, хотя он и не мог позволить себе что-нибудь купить, очень много знал об античных произведениях искусства. Однажды они стали представлять дом, в котором смогли бы жить, дом, в котором обстановка была бы простой и прелестной, где висела бы всего одна картина — шедевр.

Когда Ивонна находилась у Джеффертонов, ее поразила мысль, что она не нашла здесь ничего, чему научил ее Стивен. Ивонна сильно расстроилась, но тут же забыла все горести, поскольку Форбс был так мил с ней во время обратной дороги в город, они так чудесно пообедали вместе и в тот же вечер танцевали в Савойе.

Когда Стивен стал настаивать на более подробном рассказе о Форбсе, Ивонна засопротивлялась. В основном потому, что не хотела, чтобы Стивен думал, будто она сделала «шаг назад» в своем духовном образовании.

«Дом Форбса был очаровательным», — сказала она и быстро перешла к краткому описанию последующих нескольких недель, в течение которых они часто встречались по вечерам, когда Форбс приезжал на обед… или на уикэнд.

Стивен закончил бриться и стал одеваться.

Он подошел и встал рядом с Ивонной. Его бледное лицо было гладким, волосы — аккуратно причесанными. Она забеспокоилась из-за его нездорового вида и ввалившихся глаз. Стивен снова надел свои очки. Ему приходилось носить их из-за напряжения глаз. Ивонна вспомнила, как они волновались, когда пошли вместе к оптику.

Стивен не стал бы тратиться на окулиста, но позволил обслужить себя продавцу одного из крупных магазинов.

Он стоял, засунув руки в карманы, смотрел на Ивонну и улыбался. Его лицо ничего не выражало. Казалось, Стивен вдруг стал холодным и чужим. Почти смешным.

— Итак, — произнес он, — все эти недели моя маленькая Ивонна проводила свое свободное время с симпатичным майором. Вот почему я так долго не видел ее. И вот почему она теперь так отвратительно рисует.

Ивонна вспыхнула. Стивен всегда ставил ее в неловкое положение. Форбс обращался с ней как с богиней. Но Стивен… Ее всегда сводило с ума, что в его присутствии она не могла стать хозяйкой положения… Если он когда-либо и преклонялся перед ней, то лишь на мгновение… а затем быстрый, острый ум Стивена занимала какая-то другая мысль. В этом, конечно, и заключалась половина его очарования: неуловимость. Но подобное поведение убивало Ивонну.