— Ты видела нас сегодня вечером, Бритт. Ты видела мою кожу, когти и клыки.

— И глаза, — добавила она.

Гален кивнул.

— И глаза. Мы — Воители. Внутри нас живут первобытные боги, которые даруют нам бессмертие.

— Эйден — мой сын, — Куинн глубоко вдохнул и медленно выдохнул. — Моя жена, Маркейл, Друид, что также делает Эйдена Друидом.

Бритт нахмурилась.

— Но не Воителем?

— Нет, пока Куинн жив, — ответил Гален.

— Как это возможно?

В течение следующих пятнадцати минут она слушала историю Рима и создания Воителей. Она узнала про Маи и Драу, и про замок Маклаудов. Про магический щит вокруг замка, который позволил Эйдену вырасти и не стареть, пока он находился под ним.

— Получается, он будет стареть за пределами щита, — сказала Бритт.

Куинн кивнул.

— Его мать и я очень оберегаем его. Это была его идея, выяснить, почему кровь Драу так действует на кровь Воителей, и почему кровь другого Воителя может противодействовать крови Драу.

Бритт вытащила стекло с образцом, который исследовала.

— Значит, это кровь Воителя? Одно прикосновение крови Драу разрушает красные и белые клетки крови.

— Да, это моя кровь, — ответил Куинн.

Бритт отложила образец и позвала жестом Галена. Он подошел к ней без вопросов и даже не вздрогнул, когда она уколола его палец. Несколько капель его крови она смешала с кровью Куинна.

Она поспешила поставить стекло под микроскоп.

— О, черт, — пробормотала она.

Бритт оторвалась от микроскопа и посмотрела на Галена и Куинна.

— Теперь, когда я в курсе происходящего, то знаю, что нам нужно делать.

— Мы не можем оставаться здесь, — сказал Гален. — Вопрос времени, прежде чем Уоллес найдет нас.

Тень улыбки появилась на лице Куинна, когда он взял телефон.

— У меня есть идея.

Глава 25

Прервав свой рассказ, Харон с осторожностью наблюдал за Лаурой. Он ожидал, что девушка отвернётся от него или попросит остановиться. Но она просто понимающе смотрела на нёго в ответ.

— Как долго ты пробыл в тюрьме Дейдре?

— Чертовски долго, — сказал он, отводя взгляд. — Время утрачивает свой смысл, когда каждую секунду каждого проклятого дня борешься изо всех сил за контроль над своим собственным телом и душой, не позволяя Рэнмонду поглотить тебя без остатка. Я постоянно слышал его настойчивые требования кровопролития и жутких смертей. Но я отказывался, отказывался каждый долбаный раз. Было нелегко держаться.

Он был готов к тому, что его рассказ вызовет у неё отвращение или даже ненависть к нему. Когда она встретила его пристальный взгляд, он всё-таки решил продолжить:

— Дейдре доставляло удовольствие использовать угрозу нанесения коварного удара по семьям Воителей, заставляя тем самым сломить мою волю. Когда я отказывался, она подвергала меня пыткам, пока я, в конце концов, не утратил надежду и не забыл человека, которым был когда-то. Я потерял контроль лишь на долю секунды. И это позволило Рэнмонду в тоже мгновение завладеть мною. Воспользовавшись этим, Драу втолкнула моего отца в камеру.

— О, Боже, — пробормотала Лаура.

Харон вздохнул, даже по прошествии такого количества веков он всё ещё ощущал тяжесть вины и боль от произошедшего.

— Когда я вернул контроль над Рэнмондом, то открыв глаза, обнаружил на полу жестоко растерзанное тело моего отца. Дейдре угрожала бросить и других членов моей семьи ко мне в камеру, если я не начну на неё работать. Шпионить, выполнять кровавые приказы и кто знает, что ещё она могла бы придумать, шантажируя меня.

— Ты согласился?

— Да.