— Видел, как вы шептались. Потом ты пролезла к Бодикоту сквозь изгородь. Старый болван заделал дыру после этого?

— Надеюсь. Слушай, он дал мне травы для чая. Наверно, хочет принести извинения.

Лайам вытер руки полотенцем.

— Не попадайся на удочку, не поощряй его! В следующий раз опять выкинет какую-нибудь дьявольскую пакость. Общаясь с неприятелем, ставишь себя в ложное положение.

Она поставила баночку рядом со своими горшочками с травами.

— Говори что хочешь. По-моему, он добрый старик. Я его не считаю своим неприятелем. Как-нибудь попробую чай. Это рецепт его матери.

— Полный бред, — буркнул Лайам и прошел к себе в кабинет.

— Не забудь позвонить в полицию насчет писем! — крикнула Салли ему вслед.

Маркби приехал в региональное управление еще в хорошем настроении. На пути к кабинету одна дверь открылась, в коридор вылетел Дэйв Пирс без пиджака, с распущенным галстуком и закатанными рукавами. В руке недоеденный сэндвич с беконом.

— Показалось, что я вас услышал, сэр, — прошамкал он, не дожевав кусок. — Касвелл сейчас звонил. Письма пришли.

— Во множественном числе?

Пирс судорожно проглотил то, что было во рту.

— Одно анонимное, с наклеенными вырезками из газеты. Обычное дело. Другое нормальное, подписанное, от женщины по фамилии Гудхазбенд, проживающей в Касл-Дарси.

— Гудхазбенд? — Маркби порылся в памяти. — Я где-то недавно слышал это имя. Ах да, Либби доставляла ей почту в то утро, когда Касвеллы получили пакет.

— Похоже, она входит в группу активистов, защитников животных. Никакого насилия. Распространяют листовки, пишут в газеты, иногда устраивают демонстрации без нарушений порядка. На них за все время только одна жалоба от какой-то куриной фермы, где они устроили пикет. Сведения попали в прессу, о ферме пошла дурная слава. Они очень болезненно это воспринимают.

— Проверим. Попробуйте заглянуть в редакцию «Бамфорд газетт». Такие события часто освещаются местной прессой. Полагаю, Касвелл знал ее и до нынешнего письма? Раз они в одной деревне живут.

Пирс неуверенно посмотрел на начальника.

— Кажется, он затворником сидит в коттедже. Скажем так: теперь знает и бесится! Из-за шумихи с бомбой ей стало известно про его эксперименты с животными. Теперь она хочет с ним побеседовать. Я бы не сказал, что у нее много шансов.

— Вы велели ему сохранить конверт и письмо с вырезками? — требовательно спросил суперинтендент.

— Да, сэр. Все везет.

— Когда приедет, — тихо сказал Маркби, — я хотел бы с ним встретиться.

Лайам Касвелл приехал около одиннадцати утра. Вытащил из кейса конверты, с преувеличенной осторожностью положил листок с вырезками на стол суперинтендента:

— Довольны?

— Анонимку сейчас же отправим экспертам. — Маркби взял листок в руки. Такой же, как сотни виденных раньше. — Другое письмо, как я слышал, обычное и подписанное?

Лайам поколебался.

— Да. От одной сумасшедшей из нашей деревни. Вот!

Он сунул суперинтенденту конверт.

Маркби пробежал глазами страничку.

— По-моему, вполне разумно, доктор Касвелл. Определенно не от сумасшедшей.

Лайам вспыхнул, слегка подался вперед. Он сидел на стуле, вцепившись в кейс на коленях.

— Занесите в протокол, что мне не нравятся ваши манеры!

Алан Маркби вздернул брови.

— Если у вас есть жалобы, мы охотно рассмотрим. Разумеется, для серьезных претензий существуют общепринятые формальности.