Алла замедлила шаги, потом остановилась.

Почему-то подумала о его брюках: вчера вечером она тщательно отгладила их для того, чтобы Николай, как всегда, безукоризненно выглядел перед боссом, сослуживцами. Выходит, она старалась не для сослуживцев, а для — любовницы?

Как-то сразу, в один миг, ей расхотелось… все.

Идти в издательство. Встречаться с коллегами. Садиться за вычитку текстов. Делать перерыв на десятиминутную прогулку с Валентиной в небольшом, уютно-зеленом сквере. Пить кофе. Радоваться тому, что сегодня пятница и завтра можно будет подольше поваляться в постели, а потом не торопясь заняться накопившимися домашними делами…

Она вытащила из сумки мобильник и, поколебавшись самую малость, позвонила на работу.

— Доброе утро, Валя, — она помедлила, не зная, что сказать и как сказать. Ничего путного в голову не пришло, и Алла просто сообщила: — Я сегодня… не приду.

— Что-нибудь случилось, Аллочка? — послышался в трубке заботливый голос Валентины.

— Нет, ничего. Ты там подменишь меня, если что?

— Конечно. А что такое? Голос у тебя какой-то… странный.

— Нормальный голос, — заверила Алла. — Просто нехорошо себя чувствую.

Это было чистой правдой.

— Простудилась, что ли? Мне показалось, ты вчера кашляла…

— Простудилась.

— Отлежись, отлежись, сейчас грипп «ходит». Не дай Бог, осложнение даст. Я сама скажу шефу, когда он появится.

— Спасибо, Валя.

Алла положила телефон в сумку и пошла домой.

«Лучше бы грипп, — подумала она. — Грипп лечится. А вот лечится ли супружеская измена? Неизвестно: она с этим пока еще не сталкивалась».

Дома она легла на диван, укутала ноги пледом и уставилась в какую-то точку на потолке.

Почему она захотела сегодня сойти на две остановки раньше и немного пройтись до работы пешком? Почему она решила, пользуясь отсутствием шефа, чуть-чуть посачковать и появиться в издательстве на час позже? Почему ей надо было повернуть голову в сторону этой проклятой гостиницы в тот самый момент, когда там появился ее муж с этой девицей?

Пусть бы все оставалось, как было. Пусть бы она не знала.

А теперь…

Как вести себя, когда Николай вернется? Закатить истерику? Начать бить посуду? Дать ему пощечину? Решительно никакого опыта брошенной жены у Аллы не было. Или пока не брошенной — только обманутой?

Еще теплилась какая-то надежда, что когда он вернется домой, то объяснит все сам: мол, их с сотрудницей послали забрать прибывших на переговоры партнеров, остановившихся в «Туристе». Они их забрали и через десять минут пустились в обратный путь. Правда, это не объясняло, зачем понадобилось обнимать эту самую сотрудницу, но все-таки…

Николай ни словом не обмолвился о партнерах. И о «Туристе». И о блондинке.

Он появился, как всегда, без десяти шесть, поцеловал ее в щеку и принялся переодеваться. Она уловила запах чужих духов. Она и раньше чувствовала его, но внушала себе, что это духи его сотрудниц — не любовниц.

— Ну, как там, на работе? — ровным голосом спросила она.

— Нормально. А у тебя?

«И у меня нормально», — подумала она. На работе у меня всегда нормально. Скучно, но надежно. Попасть под сокращение ей не грозило, наоборот, штат издательства за последний год даже увеличился. Зарплата не то чтобы очень, но стабильная. «Арт-плюс» нашел свою нишу на книжном рынке и даже мог позволить себе время от времени в целях саморекламы выпускать сборники местных поэтов.