– Вы опять про ту проститутку?

– Якобы существовавшую, – хмыкнул Козлов.

– Так вот, – продолжил я. – Это вполне реальная девушка... Так вот: когда мы были в разгаре... любви, да? Я услышал резкий удар по стеклу и... перестал быть... способным, что ли? Да. Удар.

Козлов перестал печатать.

– Кто‑то бросил камень? – уточнил Разговоров. Гарик снова отвернулся к окну, чтобы скрыть улыбку. – Я вас правильно понял?

– Абсолютно. У нас в городе не любят новых веяний с запада. И пресекают их. Даже дети. Вам стоит поискать этого славного мальчика. Который бросил камень. Он вам все расскажет подробно.

– Достаточно, – сказал следователь. – А вот эта отметина у вас на лице – тоже осталась от камня, брошенного мальчиком?

– Осколки... – кивнул я. След от моего соприкосновения с крышей «Волги», но не стану спорить. Может, это и девушка. – Она целовалась как дикий зверь. У меня все лицо болит до сих пор. – И это было правдой. Я придерживался того правила, что никогда не следует врать на сто процентов. Всегда следует ввернуть хоть пару слов правды. Однако иногда их просто неоткуда взять.

– Честное слово. – Я посмотрел в глаза Разговорову и дотронулся пальцем до верхней губы. Гримаса боли получилась весьма натуральной.

– Понятно, – пробормотал следователь и убрал свой листок. – Если бы найти эту девушку, чтобы она подтвердила ваши показания... И мальчика.

– Я уверен, что это возможно. Постарайтесь.

– Ладно... – Разговоров задумался. – О Сидорове никаких вестей?

– Я бы поставил вас в известность. Мы ведь договорились. А я всегда держу слово.

– По‑моему, достаточно, – подал голос Гарик и слез с подоконника. – Костя, ты давал подписку о невыезде?

– Нет. А с чего вдруг? Подозреваете, что я ударюсь в бега?

– Просто нам всем будет спокойнее, – сказал Гарик и снова подмигнул мне. Уже без улыбки.

Глава 5

– Я тебя провожу, – сказал он и торопливо выскочил из кабинета вслед за мной.

– Уж что‑что, а выход из вашей конторы я отыщу, – ответил я, застегивая плащ. Мы шли по истоптанной ковровой дорожке первого этажа Управления внутренних дел. Что мне здесь особенно не нравилось, так это решетки на окнах. Такое впечатление, что ты уже надежно изолирован от внешнего мира. Бабка в коричневом пальто, что собирает пустые бутылки из урн на другой стороне улицы – свободна. А ты – нет.

И я невольно ускорил шаг.

– Погоди, – сказал Гарик. Он поравнялся со мной и тихо, почти шепотом произнес, опасливо оглядываясь по сторонам: – Надо с тобой поговорить... Но здесь нельзя. Нельзя, чтобы видели, как я с тобой болтаю. Я провожу до машины...

– Идет, – кивнул я.

Как только мы вышли из здания, Гарик заговорил в два раза быстрее:

– Только не нервничай. Но ты в серьезной разработке. Одна из рабочих версий – что ты в сговоре с Сидоровым спланировал и осуществил ограбление. Может быть, за тобой установят наблюдение...

– Я в курсе, – спокойно ответил я, и лицо Гарика вытянулось.

– Откуда? – удивленно спросил он.

– Нашлись добрые люди...

– Кто‑то из наших?

– Гарик, ты был прав. – Я посмотрел на серое здание УВД и поежился. Как будто не могли покрасить в более жизнерадостный цвет. Белый в красную крапинку. – Не будем здесь ничего обсуждать, чтобы не светиться.