|
— В Евангелии от Луки в стихе 12:51–53 сказал Иисус: «Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение; ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться трое против двух, и двое против трех; отец будет против сына, и сын против отца; мать против дочери, и дочь против матери; свекровь против невестки своей, и невестка против свекрови своей». — Он бросил красноречивый взгляд на Валентину. — Можно ли было выразиться яснее? Иисус действительно призывал людей уходить из семьи! А теперь почитаем у Матфея в 10:34–37: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку — домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня». — Мало вам? Тогда послушаем снова Марка в 10:29: «Иисус сказал в ответ: истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради Меня и Евангелия, и не получил бы ныне, во время сие, среди гонений, во сто крат более домов, и братьев, и сестер, и отцов, и матерей, и детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной. Многие же будут первые последними, и последние первыми».
Вероятно, лучше знавший первоисточники, как приличествует еврейскому человеку, Арни Гроссман уже долгое время сидел молча, но тут он подал, улыбнувшись, реплику. — Вы похожи на политика в разгар избирательной кампании, — пошутил он и продолжил в том же духе: широко развел руки, как случается делать ораторам на митинге перед многочисленной аудиторией. — Верьте мне! Голосуйте за меня! Я обещаю вам рай! Шутка Томашу понравилась, но он предпочел никак на нее не реагировать, дабы не задеть чувства Валентины. — Семья и социальные отношения совершенно не занимали Иисуса, — резюмировал историк. — Конец царства Сатаны был совсем близок. Вскоре абсолютно все решительно изменится. Главное — подготовить людей к новому миру, к грядущему Царствию Божиему. Надо было все ниспровергать. Вот Иисус и говорит в 2:22 у Марка: «Никто не вливает вина молодого в мехи ветхие: иначе молодое вино прорвет мехи, и вино вытечет, и мехи пропадут; но вино молодое надобно вливать в мехи новые!» Итальянка подняла руку, требуя слова. — Постойте-ка! Постойте! Мне кажется, вы путаете божий дар с яичницей! Царствие Божие было для Иисуса лишь метафорой, символом! — Не надо себя обманывать! — Томаш был неумолим. — Эти разговоры появились позже, как попытка объяснить тот непреложный факт, что обещанное Иисусом Царствие так и не наступило. А царство, о котором он говорил, не было для него ни символом, ни метафорой. Это было вполне реальное место — Земля, превращенная в Рай, потому что вернулся ее Хозяин — Господь! Он положил конец всем беззакониям Сатаны. Божие Царствие было вполне материальной величиной — с законами и людьми во плоти, им управляющими. — Да неужели? И где же такое написано? — поинтересовалась Валентина. Словно ждавший этого вопроса, историк взялся было за Книгу книг, но для начала решил задать пару вопросов. — Сколько апостолов было? — Вы еще спрашиваете?! Двенадцать, как известно. Всем известно… — Давайте перечислим их, — он вытянул руку вперед, чтобы загибать пальцы, — Симон, называемый Петром, и Андрей, брат его, Иаков Зеведеев и Иоанн, брат его, Филипп и Варфоломей, Фома и Матфей, Иаков Алфеев, Фаддей, Симон, Нафанаил, Иуда, брат Иакова, Иуда, сын Иакова и Иуда Искариот. Получилось пятнадцать… — Пятнадцать? Но всегда же говорят про двенадцать… — Говорят. |
