Кто-то в команде скрипнул зубами. Занятия с Клодом, зоологом, – практика по отлову, чистке и приготовлению насекомых – несколько успокоили стажеров, а после торжественного поедания жареных кузнечиков Ноам добился полного успеха, обучив присутствующих технике добывания огня, искусству собирать растения, способу изготовления неолитического клея, березовой смолы – нагревать кору, пережевывать ее, чтоб она оставалась мягкой при остывании, во время которого она затвердевает. В этот момент страдающие зубной болью, подобно своим пращурам, испытывали облегчение.

Через несколько часов группа потеряла сплоченность и распалась. У этих людей имелись самые разные побуждения пройти сурвивалистскую подготовку. Молодые горожане стремились возобновить контакт с деревьями, землей и реками, жаждали позабыть о замурованном в бетон мегаполисе. Наиболее зажиточные рассчитывали излечиться от современного недуга, потребительства; подобная практика могла помочь им научиться отличать необходимое от избыточного, а значит, освободиться от вещей. Кто-то хотел получить определенную независимость; в этом разношерстном обществе, где каждый зависел от труда других, вновь обретенная способность самому построить себе хижину, добыть огонь, смастерить лук или копье принесла бы освобождение. Некоторые искали возможности внести новые краски в обыденность; так, например, Мари, пенсионерка с экологическими убеждениями, призналась, что по возвращении домой, когда закончатся эти три дня, она станет больше ценить основные блага цивилизации: текущую из крана воду, щедро дающую пламя газовую плиту, работающий холодильник. «Я буду жить в квартире чудес!» На самом деле мало кто полагал сурвивализм своей целью: большинство участников благодаря ему приобретали мудрость.

Ноам определил костяк группы: Мармуд, Шарли, Джеймс и двадцатилетний инженер-компьютерщик Юго. Эти четверо достоверно предвосхищали завтрашний мир, мир после катастрофы со всеми ее политическими, экономическими, социальными и финансовыми последствиями, когда обрушатся все структуры: правительство, полиция, армия, интернет и энергетические ресурсы. Они не развлекались приключением в духе скаутов, но тренировались, стараясь достичь совершенства, ведь они были убеждены, что роковой момент близок.

В последний вечер, когда отряд возвратился к Ковчег, между Мари и радикальными сурвивалистами возникли разногласия. Остроумно уточнив, что единственными встреченными ею реальными противниками были мушки, снайперы-слепни и затаившиеся в засаде клещи, она возмутилась военизированной формой практики.

– Не понимаю вашей одержимости сражениями… В случае несчастья я не стану врагом других людей – напротив, буду им помогать.

– Всем помочь невозможно! – возразил Мармуд, прихлопнув комара у себя на виске.

– Надо пытаться.

– Это несбыточно! Нереально! Лучше спасти двадцать человек, чем всем сдохнуть! Без правительства, полиции и армии мы погрязнем в войне каждого против каждого.

– Так вы что, не верите в человеческую солидарность?

– Нет!

– Выживут только сильнейшие, – добавил Шарли.

– Я не разделяю ваших идей, – возразила Мари. – Быть защитником природы – это значит хотеть спасти людей, животных и планету.

– Я не защитник природы, – взорвался Мармуд, – я сурвивалист!

– Мы сражаемся за свое выживание, – подчеркнул Шарли.

– Когда Ной построил ковчег, чтобы спастись от потопа, – напомнила Мари, – он хотел защитить все живые существа.