— Нынче вечером я тебя уложу, Ортран! — сказал он вслух и засмеялся. «Но, — подумал он тут же. — Зачем ждать? Разве я не могу сейчас пойти к Владычице? С такой вестью?»

Сихон поспешно нацепил меч и выбежал наружу.

Однако у покоев Нассини его остановили.

Стражник решительно заступил ему путь к гонгу:

— Нельзя, начальник!

Сихон хотел отодвинуть дурака: вот еще! Если он, Сихон, полагает, что можно беспокоить Владычицу, то не этому решать: пускать, не пускать!

Но стражник считал иначе.

Он отбросил руку Сихона и со скрежетом выволок из ножен широкий меч, и второй уже тут как тут!

— Извини, начальник! — стражник, здоровый туповатый малый, судя по желтой роже — откуда-то из Хорана. — Не велено! — И легонько толкнул Сихона в грудь острием меча.

Сихон выругался. В другом месте он тут же проучил бы нахала! Обоих ублюдков тут же проучил бы! Но у покоев Владычицы! Да после этого она его и слушать не станет! И вся Внутренняя Стража сбежится. Объясняй тогда Ортрану, для чего к сонанге собрался через его голову! Нет, надо уступить!

— Понимаю! — сказал он, отступая на шаг. — Делай свое дело. Я не в обиде! — А сам постарался хорошенько запомнить солдата.

«Уж я с тобой сочтусь, урод!» — подумал Начальник Внешней Стражи, повернулся и пошел по галерее. До вечернего парада осталось всего ничего.

— Вот засранец! — сказал стражник напарнику. — Проверять меня вздумал! Небось сговорились с нашим. Отступи я — и плетей!

— Ну ты не сплоховал! — сказал второй. — Отбрил ловко! Как положено!

Стражники ударили ладонью о ладонь и засмеялись. Потом подмигнули друг другу, и тот, кто стоял у двери, сдвинул висевшую на стене, на высоте глаз, маску быка и заглянул в щель, известную уже не одному поколению стражников.

Сквозь розоватую дымку курений он увидел сонангу, лежащую на черном толстом ковре. Лица ее не было видно оттого, что голова была запрокинута назад, — только подбородок и молочно-белое горло. Голые груди испачканы чем-то желто-розовым, похожим на цветочную пыльцу. Втянутый живот вздрагивал, пальцы зарылись в мех ковра. Согнутые ноги Нассини, с широко разведенными коленями, подтянуты к животу, приподняты над полом. Маленькие розовые ступни прижимались одна к другой, двигались, терлись, как отдельные живые существа.

Запах курений коснулся обоняния стражника, и он судорожно вздохнул. Второй похлопал его по плечу, стражник отодвинулся, уступая место, и вытер с подбородка слюну. Галерея качнулась перед ним. Это была не галлюцинация — просто подземный толчок.

«Часто трясет нынче», — подумал солдат и поправил набедренную повязку под кольчужным кильтом.

К несказанному огорчению Сихона антассио сонанга на вечернем параде отсутствовала. Рабы несли пустые носилки, а заправлял смотром Ортран. Солдаты были огорчены. Теперь, после смерти Муггана, как им казалось, порядки станут помягче. И антассио сонанга больше будет с ними. Но кто займет место сонангая? Ни для кого из солдат Нассини не делала исключения. Каждый думал: а вдруг — я? Но те, кто служил здесь еще при Суррухе, побаивались: вдруг она позовет кого-то из сородичей — ниххан есть ниххан!

Начальник Ортран верхом на злобно скалящемся Демоне медленно ехал вдоль строя.