— А я люблю снег! — признался великан. — Готов отдать за него все конгские плантации анан! — И Эаку: — Что-то ты печален, мой сениор! Взбодрись! Чую своим сломанным носом: нам предстоит драка! Ого!

И затянул песню, которой научился во Владении:

Ортран подтянул ему таким же мощным басом:

Их громкие голоса будто разбудили Таир. Он вынырнул из дымки слева от дороги, и урры по собственной инициативе прибавили шаг.

— Старая конгская песня! — сказал Санти Этайе. — Хотел бы я, чтоб мои песни жили вполовину от того, сколько живет она!

Дорога между тем перестала подниматься вверх, зато теперь с левой стороны тоже был уходящий вверх склон. Через пол-лонги они оказались в настоящем ущелье. Эак вспомнил о том, как его чуть не прикончили конгайские всадники, и с опаской разглядывал поросшие кустарником склоны.

Биорк свистнул.

— Ну-ка, замолчите, парни! — крикнул он, догнав передних и осадив урра.

Нил и Ортран оборвали пение.

— Что, отец? — спросил великан.

— Тихо! — Биорк спрыгнул на землю и прижал ухо к каменистой почве. Потом вытащил из сумки хиссуна. Ветер дул навстречу, и хиссун сразу учуял чужих. Он сипло тявкнул. Биорк вернул его обратно в седельную суму.

— Наверху — чисто! — сказал Нил, осмотрев склоны.

— Впереди — дюжины четыре верховых, — сказал туор. — Едут быстро.

Ортран взялся за маир-унратен.

— Не спеши! — сказал ему Нил. — Они еще далеко!

Всадники двинулись дальше. Нил, Ортран и Эак — впереди. Затем — Биорк. Санти с Этайей — последними. Юноша хотел было присоединиться к воинам, но, уловив мысль Этайи, остался с ней.

Ехали молча. Урры, ощутив напряженность хозяев, тоже старались бежать мягче. Через треть лонги перед ними открылся сравнительно прямой участок дороги, а впереди — облако рыжей пыли.

Облако приближалось. Уже можно было разглядеть всадников. Дорога шла под уклон, и урры мчались, покрывая не меньше сорока лонг за хору. Биорк не ошибся: пять-шесть десятков.

Демон Ортрана оглушительно заревел. Остальные шестеро подхватили. В ответ раздался еще более мощный рык: урры радовались предстоящей битве. Три воина разъехались в стороны, давая друг другу простор. Биорк остался позади.

Ортран медленно поехал вперед. Враги были уже совсем близко. Их разгоряченные скачкой лица были под стать оскаленным мордам урров. Демон присел на задние ноги, приготовившись к прыжку. Тяжелый шар маир-унратена мерно раскачивался на цепи. В одинокой закованной в сталь фигуре Ортрана была такая уверенность, что скакавшие впереди невольно придержали урров. Но человек, в котором северяне узнали Хуруга, вынесся из рядов навстречу Ортрану и сдержал зверя, только когда между ним и норманом осталось не больше пяти минов.

— Что нужно, ублюдок? — рявкнул Ортран.

Всадники Хуруга перегородили тракт. Их оружие было наготове, но напасть они не спешили.

— Твои деньги! — нагло заявил бандит. — Отдай золото — и ступай куда пожелаешь!

— Возьми! — насмешливо ответил Ортран и послал Демона немного вперед. Хуруг попятился.

— Хон! — закричал он.

Воин на огненно-рыжем урре выехал вперед и загородил своего начальника. Статью он не уступал Нилу, и нос его был так же расплющен. Шлем, кираса и огромный меч в три мина длиной и в полмина шириной — этакий здоровенный обоюдоострый кусище железа — составляли его вооружение.

— Жирный бычок! Иди ко мне! — крикнул Нил, посылая вперед своего урра.

Зверь Хона прижал уши, зашипел и уронил изо рта струйку слюны.