Дверь в башню была открыта, а значит, в ней кто-то был. Эльрик ворвался в зал, расположенный на первом этаже. Его никто не встретил.

— Худоба! — крикнул он во все горло, и голое его прозвучал, как гром, прокатившийся под сводами башни. — Худоба, где ты? — Эльрик кинулся к лестнице, побежал по ней, перепрыгивая через ступеньки, непрестанно выкрикивая имя своего слуги. На третьем этаже альбинос остановился, услышав, как в одной из комнат кто-то застонал.

— Худоба, это ты? — Эльрик кинулся в коридор, настежь распахнул дверь комнаты, из которой теперь доносилось тяжелое дыхание. На голом полу лежал старый слуга, тщетно пытавшийся остановить кровь, потоком льющуюся из раны в боку.

— Что случилось, Худоба, где Каймориль?

Морщинистое лицо исказилось болью.

— Она… я… я… принес ее сюда, господин, как ты велел. Но… — Худоба закашлялся, и кровь хлынула горлом, заливая его подбородок. — …принц Йиркан… он… обманул меня… наверное, выследил… он… ударил меня мечом… и забрал Каймориль… сказал… она будет в безопасности… в башне Вельз’невулла… господин… мне жаль…

— Ты еще не так пожалеешь! — яростно сверкая глазами, воскликнул Эльрик, но тон его тут же смягчился. — Не беспокойся, дружище… я отомщу и за тебя, и за себя. Теперь я знаю, где Каймориль, и мне не составит труда вызволить ее из беды. Спасибо тебе за все, Худоба, да обретешь ты покой и счастье, отправляясь в последний долгий путь.

Эльрик резко повернулся, вышел из комнаты, быстро спустился по лестнице и выбежал на улицу.

Башня Вельз’невулла была самой высокой башней императорского дворца. Именно в ней предки Эльрика занимались черной магией и проводили дни и ночи, ставя страшные опыты. Альбинос задрожал, подумав о том, что Йиркан может сделать со своей единственной сестрой.

Как ни странно, улицы города были пустынными, но Эльрик не обратил на это никакого внимания. Ворота во дворец и главный вход тоже не охранялись: такого не случалось за всю историю существования Имрирра Прекрасного. Тем не менее Эльрику это было только на руку; теперь он без помех поднимался по знакомым лестницам, ведущим к самой высокой башне дворца. Ему пришлось остановиться перед сверкающей и переливающейся черной хрустальной дверью. Он нетерпеливо ударил по ней рукоятью волшебного меча, но хрусталь, казалось, лишь на мгновенье поменял форму, а затем засверкал с новой силой, Эльрик нахмурился, пытаясь вспомнить одно-единственное слово, которое необходимо было произнести, чтобы дверь открылась. Он боялся впадать в транс, что позволило бы ему сказать это слово не задумываясь, и тратил остатки сил, пытаясь вызвать его из подсознания. Нагрузки, которые Эльрик сейчас испытывал, грозили ему серьезными неприятностями, но у него не было иного выхода.

Дрожа всем телом, с перекошенным от напряжения лицом он словно плюнул этим чужеродным словом и тут же вскричал:

— Повелеваю тебе: откройся!

Переливающийся свет застыл на мгновенье, начал пульсировать, потом потек, как вода в ручейке, уплывая в ничто, где не существовало ни пространства, ни времени. Эльрик облегченно вздохнул, вошел в башню Вельз’невулла. Призрачный холодный огонь, от которого путались мысли, вспыхнул на ступенях лестницы, по которой последний император Мельнибонэ медленно поднимался к куполу. Странная неземная музыка стенала и плакала, разливалась волнами, стучала в висках.

На верхней площадке лестницы альбинос увидел злобно ухмыляющегося Йиркана с черным рунным мечом в руке, близнецом «Повелителя Бурь».

— Сатанинское отродье! — хрипло выкрикнул Эльрик. — Я вижу, ты вновь обрел свой меч, «Властительницу Мрака».