Малькольм дернул ее за рукав.

— Пилигрим — самая замечательная здесь лошадь, правда?

— Что? Самая замечательная? Несомненно, — сказала она. Адриен, конечно, ни за что на свете не призналась бы Малькольму, что она плохо отличает Пилигрима от двух других жеребят той же масти.

— Мистер Симонс сказал, что их уже начали объезжать. Я надеюсь, что на Пилигриме скоро будет можно ездить, — задумчиво проговорил Малькольм.

— Я уверена, что это будет очень скоро, — пробормотала Адриен и, позволив Малькольму еще несколько минут посмотреть на своего любимца, сказала: — Нам пора возвращаться.

Он бросил тоскливый взгляд на Пилигрима, повернулся и пошел вслед за ней к машине.

— Ты хорошо учишься? — спросила она, поворачивая машину на шоссе.

— Да. — Малькольм ерзал на сиденье, прижавшись к боковому стеклу, чтобы еще хоть разок взглянуть на свою лошадь.

Адриен не могла сдержать улыбки. Этот живой, веселый мальчик, сидящий рядом с ней, мало напоминал прежнего, мрачного Малькольма. Все, что ему было нужно, так это получить что-то необычное и важное в его жизни, и Кристофер совершил чудо, подарив мальчику лошадь. Теперь Малькольм жил полной жизнью.

Ее улыбка сменилась задумчивым выражением лица. Кристофер оживил и ее. До того как он приехал, она была слишком равнодушна к жизни. Конечно, она успешно работала на станции, но с тех пор как Кристофер начал производить изменения на КТОО, Адриен стала требовать от себя гораздо большего. Ей пришлось это сделать, чтобы не отстать от Кристофера.

«И он изменил мою личную жизнь», — призналась себе она. До встречи с ним Адриен полностью удовлетворяли ровные, бесстрастные отношения. Теперь она хотела большего. Теперь…

Малькольм дернул ее за рукав.

— Ты пропустила поворот к Хопвеллу.

— По-моему, я отвлеклась. Прости.

— Ничего, — великодушно произнес Малькольм.

Она свернула на следующем повороте и на этот раз поехала по правильной дороге, старательно пытаясь не думать о Кристофере.

Когда они приехали в Хопвелл, Малькольм побежал наверх, чтобы закончить домашнее задание, а Адриен остановилась у офиса мистера Симонса.

— Вы готовы к завтрашним грандиозным съемкам? — бодро спросила она.

Симонс улыбнулся ей.

— Готовимся.

Все мальчики написали сочинение на тему, что значит для них жизнь в Хопвелле, и пятерых из них отобрали, чтобы появиться перед телекамерой.

— Я думаю, мы получим хорошие результаты, — сказала Адриен. Почти каждая телестанция отвела время для показа этого ролика.

— Я тоже так думаю, — согласился Симонс.

Они поговорили еще несколько минут, а затем она уехала, чтобы провести остаток вечера у себя дома. Вначале Адриен пыталась развлечься чтением бестселлера, но не смогла уследить за сюжетом романа и наконец отбросила его. Она слонялась по дому, каждую минуту ожидая звонка. Но его так и не последовало.

Они не поссорились с Кристофером, и то, что он не зашел вчера, не было серьезным основанием для беспокойства. Не было? Если рассуждать логически, то, конечно, не было. Но в груди у нее копошилось дурное предчувствие.

А телефон все не звонил.

«Ладно, мы живем в свободной стране и в восьмидесятые годы, почему ты сама не звонишь ему?» Но каждый раз, когда ее рука тянулась к телефону, что-то останавливало ее. Кристофер отказался вчера даже выпить чашку чая. И не позвонил ей сегодня.