В передней послышался звук открываемого замка. Перехватив настороженный взгляд Гефта, профессор сказал:

— Это Мария Трофимовна. Она «делала базар», как говорят в Одессе. — Эдуард Ксаверьевич улыбнулся. — При жене ни слова. Тоже опекун...

Приоткрыв дверь, Мария Трофимовна заглянула в кабинет и, без особого удовольствия, поздоровалась с Гефтом. Женщину беспокоили непонятные и, казалось, ненужные связи мужа с незнакомыми ей людьми.

— Вот чертеж. Размеры я проставил, — сказал профессор Лопатто. — Высокий класс точности не требуется.

Гефт внимательно посмотрел на чертеж, закрыв глаза, представил себе его во всех деталях и вернул Лопатто:

— Можете уничтожить. Завтра, Эдуард Ксаверьевич, я занесу вам первую заготовку и кусок угля...

— Вы действительно запомнили чертеж? — удивился профессор.

Гефт перевернул лист чистой стороной, быстро начертил корпус, капсюль взрывателя и проставил размеры:

— Проверяйте, профессор.

— Точно. А знаете, Николай Артурович, вы молодец! У вас верный глаз и отличная память. — Профессор сложил чертеж вчетверо, разорвал его и бросил в корзину.

— Так, Эдуард Ксаверьевич, нельзя... — Николай поднял корзину и стал выбирать обрывки чертежа.

— Юношеская романтика тайны, — с доброй усмешкой сказал Лопатто. — Кого может соблазнить содержимое моей мусорной корзинки?

— Есть такие «мусорщики»... Они добывают неплохую информацию...

Николай открыл печную дверцу, поджег клочки бумаги и бросил их на поддувало.

Лопатто смотрел на крупные, энергичные черты лица Николая, освещенные вспышками пламени, и откровенно ему завидовал. С первых же дней войны его дружески и в то же время решительно оберегали от непосредственного участия в борьбе. Когда в сентябре его вызвали в партком и предложили остаться в Одессе, он согласился не задумываясь. В состоянии крайнего напряжения он ждал, что вот придет к нему человек, назовет условное имя и потребует от него борьбы, сопряженной с риском, с опасностью... Но шли дни, недели, месяцы, а к нему никто не приходил. Целый год он жил в ожидании, но о нем словно забыли. Спустя год Эдуарда Ксаверьевича пригласили в университет. Изменились условия его жизни, семья перестала нуждаться, но он по-прежнему ждал человека, который придет к нему и потребует действия... И вот этот человек пришел. Конечно, он не так представлял себе участие в борьбе, но...

Николай поднял с пола тонкое полено, помешал им в печке и захлопнул дверцу. Пообещав завтра же к вечеру принести металлические заготовки, он ушел.

С Мясоедовской Николай свернул на Болгарскую, вышел проходным двором к дому Семашко и заглянул в подворотню — старики были во дворе. Только он прикоснулся к замку, как дверь открыла Зинаида:

— Я знала, что ты придешь, — здороваясь, сказала она. — Приемник уже включен.

Подняв творило, они спустились в подвал и надели наушники.

Который раз они слушали передачи Информбюро, и всегда с новым волнением, как сейчас...

Удары метронома затихли...

— Говорит Москва! От Советского информбюро, — послышался голос Левитана. — Войска 2-го Украинского фронта после трехдневных упорных боев 9 декабря овладели городом и железнодорожным узлом Знаменка!..

Николай пододвинул к себе карту и нашел Знаменку, узел железных дорог Черкассы — Первомайск, Кременчуг — Николаев...

«Фронт быстро продвигается на запад, надо спешить с посылкой связного, — думал он, двигая острием карандаша по карте. — Первомайск. Пропуск до Первомайска, а там несколько дней пересидеть в подвале и.