Прекрасная история о «сидящих в лесах», «обижаемых», но славных предках! Великолепный обоюдоострый меч каролингского типа поляне в IX веке действительно могли отдать в качестве дани хазарам. Но один. В качестве годовой дани. Ибо сравнительная цена такого меча из земли саксов в те времена намного превышала стоимость современного «мерседеса».

Дань в виде меча — отдадим должное красивой легенде — говорила не о мастерстве или доблести Древних полян, но об их месте на торговых путях раннесредневековой Европы, которые изучил выдающийся современный исследователь А. В. Назаренко. Он установил, что путь «из варяг в греки», с Балтики в Черное море по Днепру, был лишь одним из проходивших через Русь торговых путей, из которых более важными были пути через всю Европу на Восток. По солидным кладам арабских монет археологи уже знали о превосходном значении Волжского торгового пути. Но он шел через дальнюю восточную окраину и север Руси, через Ладогу. Для возникновения Киева, как правильно отметил летописец, важнейшим было именно место на перевозе через Днепр, на пути запад — восток. В качестве главной базы на пути с севера на юг по Днепру можно было использовать любое другое место. Например, стоявшие выше по течению Любеч, город племенного союза радимичей, и Смоленск, город западных кривичей. Или находившийся ниже по течению Днепра Пересечень, город уличей. Но путь из Центральной Европы к Дону и Волге был удобнее через Киев.

Здесь, над Биричевым спуском к реке, князем Игорем или его предшественниками был поставлен двор и возведен каменный терем. Архитектуру этого двух-или трехэтажного здания представить легко. Это приземистый, основательный романский стиль с низкими прочными колоннами и пологими сводами. Толстые, не меньше метра стены стояли на грунте почти без фундамента. Входы были украшены полуциркульными арками на полуколоннах, нижние этажи перекрыты полуцилиндрическими сводами, высокие верхние этажи — деревянными крышами на мощных стропилах. Все это, по меньшей мере изнутри, было расписано яркими красками. Строители, скорее всего, были из Восточной Римской империи, менее вероятно — из государств франков или германцев, где их было намного меньше. Но архитектурный стиль, включая даже Арабский восток, в то время был один.

Ничем не выдающийся деревянный город полян и поразительный каменный терем князя русского, которые увидели на их торжественном пути в загробный мир древляне, символизировали разную роль славянских племенных союзов и таинственной руси на торговых путях Европы. Действующей силой, будь то грабеж, торговля или дипломатия, выступала именно русь. Причем не только во времена Ольги, но и гораздо раньше, более чем за столетие до нее. В византийских источниках на греческом языке предположительно, а в латинских точно русь начинает упоминаться в 830-х годах, во время строительства хазарской Белой Вежи.

Появление в письменной истории «многократно знаменитого и всех оставляющего позади в свирепости и кровопролитии… народа рос» (по словам патриарха Фотия) произошло мирно и вовсе не в хрониках юга Европы, а в Вертинских анналах, летописном своде Сен-Бертенского монастыря на севере Франции. В статье 839 года французский монах-хронист записал, что «в пятнадцатые календы июня» (18 мая) к «императору Запада» Людовику Благочестивому (правителю франков из рода Каролингов, 814–840) прибыло посольство от византийского императора Феофила (829–842). В императорской резиденции Ингельгейме митрополит Феодосий и сановник-спафарий Теофаний вручили владыке Запада подобающие дары, поздравили с военными победами и предложили подтвердить мир и союз между двумя державами. Посольство было обычным, но Людовика весьма заинтересовали люди, которых византийские послы привезли с собой и которых просили сопроводить на родину, к «народу рос»:

«Он (император Феофил.