Пришлось в срочном порядке поднимать Эда с пола, и присобачивать обратно оторванную конечность. Нога обратно вставать не хотела и постоянно отваливалась, издалека послышался голос экскурсовода, и поэтому пришлось срочно ретироваться, Эдик впопыхах прихватил ногу с собой, и поэтому несся по залам за мной как воплощение военного каннибализма: полы шинели развевались, кокарда на шапке смотрела куда-то в сторону Китая, при этом он крутил ногу у себя над головой. Пришлось остановится и призвать Ворошилова к порядку, заставить его заправится итд. Не зная, куда девать вновь приобретенную пятую конечность, Эдик засунул её под шинель и так с ней и приехал в училище. Так как третья нога всем была без надобности, я её зашвырнул в дальние отсеки в каптерке и позабыл про неё на долгих два года…

Вот мы уже и на третьем курсе, стоит весна, а у нас, как обычно, залет и лишены увольнений, но уже как-то не печалимся по этому поводу, а спокойно и решительно самоходствуем.

В этот день дежурным по училищу заступил полковник с кафедры психологии, весь такой нервный и легко внушаемый, любящий частенько пересчитать личный состав, и помучить дежурных и дневальных. На свою беду я заступил дежурным по роте. По приходу с развода, начал заниматься приемом оружия и прочим, прочим, что положено дежурному по обязанностям. Наряд потек как обычно, медленно и размеренно, постепенно все офицеры разошлись по домам, ответственный по роте тоже испарился, последним уходил ротный, который, уходя, озадачил меня восстановить чучело для рукопашного боя, в простонародье «Леха»…

Наши самоходчики один за одним потянулись на выход, всех уходящих я предупреждал о грядущей ночной проверке, все обещали к двум часам ночи вернутся. Возле меня маялся мой дружок Вовка Степной и все просил его прикрыть в случае проверки: ему край надо было отлучится до 5 утра. Попив в каптерке с ним чаю, помозговав, мы решили соорудить «куклу» на его кровати. Кукла получилась отменная, и довольный Вовка легкокрылым бакланом перемахнул через забор и скрылся во мраке ночи. Все шло по плану и я принялся за изготовление нового «Лехи». Сбил скелет из реек, натянул на скелет старый, но чистенький камуфляж, зашил все отверстия, не положенные по уставу, один из моих дневальных сгонял в соседнюю казарму, где шла грандиознейшая укладка и полировка паркета, и принес мешка два опилок. Время за работой уходило быстро, и я с головой ушел в творчество. Постепенно один за одним все самоходчики вернулись в казарму, все, кроме Вовки, и все было бы хорошо но… От создания чучела меня отвлек телефонный звонок.

Звонили из соседней роты, дежурный был у них и считал личный состав, причем накрыл уже двоих самоходчиков, пытавшихся обмануть бдительного дежурного по училищу с помощью нелепых имитаций своих тел под одеялами. «Мля-я-я-я-я… Вот попал!» — подумал я и заметался в панике по казарме.

Так, ага, значится, если кто-то спит с головой накрывшись, полковник срывает одеяло и смотрит: имитация это или нет, а если… спит с головой накрывшись, но сразу видно, что это курсант? Как это сделать? Как, как, надо выставит часть тела на показ! А часть тела у меня как раз есть! Валяется на дальних полках в каптерке вот уже два года.

Я метнулся к себе и вытащил восковую ногу на божий свет и внимательно её рассмотрел: нога как нога, размера сорок два, где-то, в меру волосатая. К Вовкиной «кукле» была приделана нога женщины-обезьяны. Волосатая конечность столь гармонично вписалась в иллюзию присутствия курсанта Степного под одеялом, что никто бы и не подумал, что это лишь муляж. Спит себе курсант накрывшись с головой, только вот ногу свою волосатую и не эротичную выставил.

Вот и звонок в дверь, и, громко стуча подковами на своих фирменных глаженных сапогах, иду открывать дверь.