Знакомство же Петра с Мартой Есипов определяет 1 марта 1704 года, ссылаясь на письмо её к Петру от 8 апреля 1717 года, в котором она писала: «Желаю ведать, изволили ли Ваша милость в 5-е число апреля (день рождения Екатерины) выкушать по рюмке водки, так же как в 1-е число марта. А я чаю, что изволили запамятовать: прошу ко мне отписать».

Наперсница и жена

Новый роман Петра не походил ни на один из предыдущих: от юной литовской крестьянки тридцатидвухлетний царь потерял голову и с самого начала имел в отношении Марты далеко идущие намерения. Он не считал её простой наперсницей, но видел в ней будущую жену, уже успевшую родить ему двух сыновей — Петра и Павла. И потому уже в 1705 году Пётр предложил своей будущей жене принять православие.

К этому времени и сама она прекрасно понимала, что Россия стала для неё новой родиной, где ей предстоит прожить ещё очень долго. «Для того, — писал историк Константин Иванович Арсеньев, — оставила веру своей родины и приняла православие; усердно начала изучение русского языка и скоро преуспела в нём так, что казалось, будто всегда принадлежала к великой семье русского народа».

Решив крестить Марту Скавронскую по православному обряду, Пётр уже в 1705 году намеревался сделать её не только своей женой, но и русской царицей. Об этом красноречиво свидетельствует хотя бы то, что крестным отцом Марты, получившей при новом крещении имя Екатерины, был родной сын Петра — пятнадцатилетний царевич Алексей, по имени которого получила она и своё отчество, а её крестной матерью стала сводная единокровная сестра царя Екатерина Алексеевна, — сорокасемилетняя дочь Алексея Михайловича и Марии Милославской.

С этого времени Марта стала называться Екатериной Алексеевной, и все, кто знал её, резко изменили отношение к ней, ибо теперь перед ними была крестница царевича и царевны, в недалёком будущем — государыня.

Даже Меншиков изменил тон и, оставаясь ближайшим другом Екатерины, стал вместе с тем и почтительным подданным.

А между тем Екатерина и её прежние товарки продолжали жить одной компанией сначала при дворе любимой сестры Петра — Натальи Алексеевны, а потом во дворце Меншикова. Они не были домоседками и часто уезжали к Петру и Меншикову то в Нарву, то в Смоленск, то в Витебск, то в Петербург, только что основанный Петром.

В эту тесную, сплочённую весёлую корпорацию входили сёстры Меншикова — Марья и Анна Даниловны, две сестры Арсеньевы — Дарья и Варвара Михайловны, Анисья Кирилловна Толстая. Дарья Михайловна Арсеньева была в связи с Меншиковым и в 1706 году вышла за него замуж. В сентябре 1705 года Меншиков писал к ней: «Для Бога, Дарья Михайловна, принуждай сестру (сестру Меншикова), чтоб она училась непрестанно, как русскому, так и немецкому ученью, чтоб даром время не проходило».

С ними была ещё и третья сестра — Аксинья Арсеньева, появившаяся в доме царевны Натальи через шесть лет после двух своих старших сестёр. Аксинья приехала из Якутска, где воеводствовал их отец Михаил Афанасьевич Арсеньев.

А 6 октября 1705 года в письме к Петру подписались: «Анна Меншикова, Варвара (Арсеньева), Катерина сама третья. Тётка несмышлёная (Толстая), Дарья Глупая (Арсеньева). За сим Пётр и Павел благословения твоего прося, челом бьют».

Подпись Екатерины «сама третья» означает, что у неё уже было двое детей — Пётр и Павел и оба ещё были живы. Правда, вскорости сыновья умерли.

В 1707 году у счастливой избранницы царя родилась первая дочь — Екатерина, к несчастью скончавшаяся через год, а затем на свет появились ещё две девочки: 27 января 1708 года — Анна, а 18 ноября 1709 года — Елизавета, первой из которых было суждено занять впоследствии трон в герцогстве Голштиния, а второй — стать российской императрицей.