Все стали сплетничать об адмиральше, заранее представлять себе, в какое она придет смущение; и вот полчаса истекли.

Екатерина больше всех восхищалась великолепной идеей застать на месте свидания свою дорогую подругу-адмиральшу.

Пробило час.

Все стали потирать руки — настал долгожданный миг.

— Пошли, — воскликнул принц де Жуэнвиль, — вперед!

Однако маршал де Сент-Андре их остановил.

— О, нетерпеливая юность! — воскликнул он.

— У вас есть какие-либо соображения? — спросил г-н де Ларош-сюр-Йон.

— Да, — заявил маршал.

— В таком случае, — вмешалась Екатерина, — прислушайтесь к ним, причем самым добросовестным образом. Наш друг маршал обладает огромным опытом по всем вопросам, а особенно в подобных материях.

— Так вот, — произнес маршал, — поясню, почему мне хочется умерить пыл моего зятя, господина де Жуэнвиля: часто случается так, что свидание происходит не обязательно в точно назначенный час, а если мы появимся слишком рано, то рискуем все сорвать.

Все согласились с благоразумным советом маршала де Сент-Андре, поскольку, как и королева Екатерина, были убеждены в том, что он непревзойденный знаток таких дел.

Договорились, что надо подождать еще полчаса.

Полчаса истекли.

Но теперь нетерпение достигло такого предела, что, если бы маршал де Сент-Андре и высказал какие-либо новые соображения, их никто бы не слушал.

Но он и не рискнул их высказывать — то ли потому, что понимал полнейшую их бесполезность, то ли потому, что время для намеченной вылазки уже настало.

Он, однако, пообещал, что проводит веселую компанию до самых дверей и там будет ждать результата.

Решили, что королева-мать отправится к себе в спальню, а принц де Жуэнвиль придет туда и даст полный отчет о происшедшем.

И когда все формальности были согласованы, каждый взял в руки по свече.

Юный герцог де Монпансье и принц де Ларош-сюр-Йон взяли по две, и группа во главе с г-ном де Гизом торжественно направилась к залу Метаморфоз.

Подойдя к дверям зала, остановились, и каждый по очереди приложил ухо к замочной скважине.

Ни единого звука.

Тогда вспомнили, что с этой стороны зал Метаморфоз отделен прихожей.

Маршал де Сент-Андре слегка надавил на дверь прихожей, но она не поддалась.

— Черт! — проговорил он. — Мы об этом не подумали: дверь заперта изнутри.

— Мы ее взломаем! — воскликнули юные принцы.

— Потише, господа! — предупредил г-н де Гиз. — Мы же в Лувре.

— Верно! — согласился принц де Ларош-сюр-Йон. — Но зато мы сами из Лувра!

— Господа, господа! — настойчиво обращался к ним герцог. — Мы пришли сюда, чтобы засвидетельствовать скандал, а не создавать еще один.

— Совершенно верно! — воскликнул Брантом. — Совет разумный. Я когда-то знавал одну прекрасную и достойную даму…

— Господин де Брантом, — засмеялся принц де Жуэнвиль, — в данный момент мы не рассказываем историю, а ее творим. Придумайте нам средство войти внутрь, и это станет новой главой в ваших «Галантных дамах».

— Так вот, — заявил г-н де Брантом, — поступите так, как принято в резиденции короля: тихонько поскребитесь в дверь, и, возможно, вам откроют.

— Господин де Брантом прав, — сказал принц де Жуэнвиль. — Скребитесь же, тесть, скребитесь!

И маршал де Сент-Андре стал скрестись.

Лакей, который был на страже, а точнее, спал в прихожей и не слышал ни единого слова из приведенного нами разговора (он все же велся на пониженных тонах), проснулся и, полагая, что это Лану пришла за мадемуазель де Сент-Андре, как бывало обычно, приотворил дверь и спросил, протирая глаза:

— Кто там?

Маршал де Сент-Андре плечом распахнул дверь, и лакей оказался лицом к лицу с г-ном де Гизом.