Правда, самого Барни в тот вечер трудно было назвать душой общества. Он почти машинально поглощал кулинарные шедевры миссис Прайд, а после ужина забился в угол и хранил задумчивое молчание. Заговорил он лишь после того, как выключили телевизор:

— Да, Дорис, я в жутком состоянии. Не знаю, как чувствует себя мисс Риссингтон, но тело Кэти нашел я, и я никогда уже не оправлюсь!

— Алан тоже очень расстроен, — сказала Мередит. — Даже по телевизору заметно, в каком он состоянии. Он терпеть не может отвечать на вопросы журналистов.

— Еще чаю? — Миссис Прайд взяла большой заварочный чайник в виде домика Анны Хатауэй и принялась разливать чай, который считала панацеей от всех невзгод. — Моя мисс Тернер, — продолжала она с видом собственницы, — сегодня задержится на работе допоздна, как я вам и сказала. Она говорит, что поужинает в столовой. Да только вряд ли тамошняя стряпня сравнится с моей пастушьей запеканкой!

— Запеканка превосходная, Дорис! — Барни, наконец, уловил намек. — Но сейчас мне не до еды. Не надо обижаться.

— Я не обижаюсь, Барни, но голодание никому не идет на пользу! Мозги тоже нужно подпитывать! — Миссис Прайд вздохнула. — А подумать только, что сейчас творится в «Парковом»! Даже не представляю, какой это для них ужас. Я слышала, бедная миссис Конвей и так слаба здоровьем, а сейчас, после того как ей сказали, она вообще не в себе. Доктор Барнс сидит у нее безвылазно! Говорят, — она понизила голос, — что ей придется ненадолго уехать в лечебницу, ну, понимаете, в специальную клинику. Кстати, она не первая Дево, у которой голова не в порядке!

Ее загадочное замечание вызвало живой интерес гостей.

— Значит, они чокнутые? — спросил Барни. — Мне тоже так показалось, когда я много лет назад занимался изысканиями. Хотел написать о них пьесу, — пояснил он, поворачиваясь к Мередит.

— Никакие они не чокнутые! — возмутилась миссис Прайд. — Просто все очень нервные. Конечно, сейчас никого из них не осталось в живых, кроме бедной мисс Аделины… Нет, вы только послушайте, что я несу! Называю ее «мисс Аделиной», хотя она уже много лет как миссис Конвей! Я прекрасно помню ее родителей, сэра Реджинальда и его жену. С детства помню даже сэра Руперта, дедушку мисс Аделины! Вот он был точно со сдвигом. Развел в парке множество всякого зверья, и не только свиней. Выписал из Южной Америки длинношерстных тварей… кажется, они называются ламы. А еще у него были очень уродливые дикие пони с большой головой, похожие на осликов. Их название я помнила, но выговорить никогда не могла!

— Лошади Пржевальского? — с интересом спросила Мередит.

— Не помню, дорогая! Пони и ламы прожили в «Парковом» довольно долго. А свиньи и до сих пор там, вот почему у Уинстона Чепчикса есть работа. Не знаю, чем бы он занялся, если бы у него не было его поросят! Уинстон не умственно отсталый, но ограниченный, понимаете? До известных пределов.

Миссис Прайд придвинула к гостям блюдо с песочным печеньем, но, видя, что те не проявляют к печенью интереса, вздохнула и начала довольно шумно пить чай.

— Все Дево женились на кузинах и выходили за кузенов! — неожиданно выпалил Барни. — Поколение за поколением близкородственных браков! Вот почему они все со странностями. Хотели, видимо, сохранить землю и деньги в семье. Удивительно, как они не понимали, к чему это ведет, а еще занимались животноводством!

— Да ничего подобного! — возразила ошеломленная миссис Прайд.