|
Ювеналий вдруг подался вперед, и у Линн возникло ощущение, будто он смотрит на нее, поверх голов и шляп, отыскав ее там, где она стояла, у выхода из церкви. Улыбался ли он ей? Линн не была в этом уверена. Да и видел ли он ее вообще?.. Хотя она сразу увидела его лицо, как бы возвышающееся над всеми этими шляпами и шляпками.
Надо же! Почти все женщины в шляпах. В летних соломенных либо в шляпках с вуалью… Многие в платочках… А она вот не догадалась! Пришла с непокрытой головой. И еще одна блондинка в последнем ряду. Примерно ее лет, с длинными прямыми светлыми волосами, в зеленом платье-рубашке и с холщовой сумкой на плече. — Doe-que-men-tum… — La-ouw-da-ah-tsi-oh… — Ah-men. Наступило долгое молчание. Линн не видела, что происходит в алтаре. Затем все опустились на колени, а она осталась стоять одна, на виду у всех. Линн сразу увидела Билла Хилла в самом дальнем левом углу, в его желтом костюме, который он носил уже два дня. Черные волосы были прилизаны с помощью геля. Он заметно выделялся среди всех, и не потому, что провозглашал себя фундаменталистом. Он выглядел нарочито изысканным среди любителей латыни. Несколько раз прозвонил колокол. Тревожно, волнующе… Билл Хилл принялся оглядываться и озираться. Когда он увидел ее, она дала ему знак оставаться на месте. Священник произнес на английском языке: — Господи, помилуй! Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас! И все присутствующие в церкви повторили произнесенное. — Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое… И все произнесли эти слова, осеняя себя крестным знамением. Билл Хилл тем временем стал пробираться к боковому проходу, и головы присутствующих поворачивались в его сторону. — Буди имя Господне благословенно отныне и до века. Линн видела, что Билл Хилл пробирается к ней. — Отче наш, не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого… Линн прошептала: — Ты видишь Его, Ювеналий? — Думаю, он видел меня тоже, но не уверен в этом, — кивнул Билл Хилл, подойдя к ней. — А что будет дальше? — Откуда мне знать? — Билл Хилл взял ее за руку. — Давай выйдем и покурим. Линн задумалась. Вот, пожалуйста, искушение от лукавого!.. — Грешник ты! Давай хотя бы дослушаем молитву до конца… — Пойдем, — сказал он и кивнул на полуоткрытую дверь притвора церкви, освещенного ярким солнцем. — Господи, очисти грехи наша и прости беззакония наша… Паства повторила эти слова. — Ну пойдем же! — Билл Хилл потянул Линн за руку. — Богородицу, пренепорочную Матерь Бога нашего, величаем. Благодатная Мария, Господь с Тобою, благословенна Ты в женах, и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших. — О господи! — произнесла Линн шепотом. — Что случилось? Что с тобой? — спросил Билл Хилл, увидев выражение ее лица. — Взгляни туда! Линн замерла. В притворе появились дети-калеки — на костылях, на кресле-каталке, с гипсовыми воротниками…
13
Отец Нестор сказал, что, когда был в Бразилии, видел собственными глазами исцеление мальчика-калеки. — А что с ним было? — спросил Август. — У него был поврежден позвоночник, и он ходил на костылях, с трудом волоча ноги. — Ювеналий прикоснулся к нему? — Мальчик стоял возле дороги, где резвились другие дети. Ювеналий подошел к ним, опередив меня и брата Карлоса. |
