24 марта маленький проницательный католический священник написал в своем двухнедельном новостном отчете кардиналу Гранвелю: «Если бы принц Оранский сохранил свою армию до этого времени, он бы преуспел в своем предприятии».

О чем бы ни думал герцог Альба, он определенно был не готов к каким-либо серьезным проблемам с этой стороны. Потрепанная флотилия морских гёзов недавно получила два тяжелых удара. В начале года восемь из их лучших кораблей застряли во льдах недалеко от Фрисландии и были разбиты испанцами в щепки. Но что еще хуже, королева Англии под давлением испанского посла была вынуждена запретить им пользоваться ее портами. А лорд Уорден из «Пяти портов»[11] объявил, что «отныне ни под каким видом нельзя доставлять к морю продукты питания, предназначенные для обеспечения флота, который теперь служит принцу Оранскому». Что же касается сухопутных сил, то они еще не существовали. Вильгельм разослал из Дилленбурга германским принцам приглашения на встречу в мае. Если бы он смог получить от них обещание помощи и разрешение набирать рекрутов в их княжествах, он мог бы надеяться собрать армию и подготовить ее к наступлению в начале осени.

Однако события, которые до сих пор так сильно отставали от его упрямых надежд, теперь подхватили Вильгельма и понесли вперед.

Весенние шторма сильно потрепали эскадру морских гёзов, оставшуюся без пристанища в Северном море. Официально закрытые для них английские порты не могли предоставить им убежище, и, спасаясь от штормов, они нашли его в расположенном в устье Мааса городе Брилле. Было двадцать пять парусников с семью или восемью сотнями бойцов под командованием Гийома де Ла Марка, настоящего головореза из семьи знаменитых баронов-разбойников. На тот момент испанский гарнизон был отозван, и жители приняли их с энтузиазмом. Собрав достаточное количество добычи, Ла Марк вдруг осознал, что и гавань, и город полностью в его руках, что укрепления в полном порядке и никем не заняты и что испанцы, вернувшись назад, будут застигнуты врасплох. С помощью ликующих горожан, он поднял на стенах Брилле оранжистский триколор. Впервые флаг принца Оранского развевался на суше и на земле Нидерландов.

6

Однако, услышав эти новости в Дилленбурге, Вильгельм не обрадовался. Слишком многое его расстраивало: Ла Марк и его гёзы были слишком потрепаны; он знал, как много можно потерять из-за опрометчивости, и был не готов. Это был очередной Хейлигерли, но Вильгельм не мог позволить себе необдуманных побед, которые могли привести к большим потерям. Людвига, находившегося в Ла-Рошели с оставшейся частью флота гёзов, подобные сомнения не посещали. Он велел поднять якоря и, развернув паруса в сторону Ла-Манша, захватил Флиссинген. Независимо от того, был Вильгельм готов или нет, Людвиг знал, что момент настал и второго такого не будет. Он оказался прав.

Флиссинген поднял оранжистский триколор 6 апреля 1572 года, Роттердам – 8-го, Схидам и Гауда – 10-го. Местные гарнизоны пришли в волнение и, отвернувшись от Альбы, перешли на сторону принца Оранского. Голодные, не имевшие работы и готовые взбунтоваться люди поднимались повсюду. В Брилле стекались мужчины, желавшие записаться в армию повстанцев. Зеландия, Фрисландия и область Голландии под названием Ватерланд – все как один высказались за принца Оранского. В Антверпене люди открыто насмехались, используя фламандское значение слова Брилле[12]: «Герцог Альба потерял свои очки в День дурака». Альба в Брюсселе не придал большого значения этим неприятностям – переходу на сторону принца Оранского «нескольких болот и рыбацких деревушек».