Но именно на Севере восстание впервые обрело силу закона. В июле депутаты восставших городов собрались в Дордрехте под председательством Сент-Альдегонда и провозгласили своего штатгальтера принца Оранского главнокомандующим их армии в Голландии, Зеландии, Западной Фрисландии и Утрехте, одобрив предоставление ему ста тысяч крон наличных денег и пообещав дать больше. Десятый, двадцатый и сотый пенни не стоили бы им и половины этой суммы. Тогда почему? Потому что на кону были не их кошельки, а их права.

8 июля 1572 года, через три года и десять месяцев после своего ужасного отступления, Вильгельм перешел через Рейн в Дуйсбурге, вошел в провинцию Гелдерланд и двинулся на Брюссель. На этот раз он собирался либо отыграться за свое поражение, либо умереть в Нидерландах. «Я пришел, – писал он, – чтобы эта земля стала моим последним пристанищем». И, перейдя границу, он действительно больше не покидал ее.

Глава 5

 Спасительная вода

 1572–1574

1

Голландия и Зеландия были хорошо защищены, имея за спиной море, где на данный момент флот гёзов мог самостоятельно сдержать испанцев. В этой северной части Нидерландов Вильгельм мог собрать силы и организовать свою опорную базу. За восемнадцать месяцев, предшествовавших началу наступления в августе 1572 года, Вильгельм с помощью Поля Буйса, Аренда ван Дорпа и Дирка Соноя заложил основы этой структуры. На Юге положение было иным. В первом стремительном броске он, вероятно, действительно рванулся в сторону Брюсселя, жители которого упорно отказывались строить укрепления под руководством испанских солдат, но он не мог позволить себе захватить то, что не смог бы удержать, тем более что, продвинувшись слишком далеко, рисковал потерять все. В случае игры в долгую преимущество было на стороне Альбы, за которым стояли ресурсы всей Испанской империи, как в плане живой силы, так и в плане денег и политического влияния. Вильгельм не смог соперничать с этим. Бесполезно было пытаться повторить во Фландрии и в Брабанте то, что удалось сделать в Голландии и Зеландии. Наступление на Юге имело своей целью прежде всего отвлечь Альбу, чтобы дать восставшим на Севере консолидировать свои позиции. Окончательное освобождение всех Нидерландов требовалось отложить на потом. Этому Вильгельма научило поражение в 1568 году.

В то же время вся южная кампания зависела от той помощи, которую обещали гугеноты. Но 24 августа, когда Вильгельм находился в маленьком городке Рурмонд, ставшем его первым серьезным завоеванием, в Париже сторонники Гиза убили Колиньи, и началась резня Варфоломеевской ночи. Это был удар под дых, одним махом лишивший его надежд на помощь и резко склонивший чашу европейских весов в пользу испанского короля. Головорезы Гиза хорошо сделали свою работу, и потребовались годы, чтобы французские гугеноты снова подняли голову. Все плоды дипломатии Людвига исчезли в ту единственную ночь. И все же на миг Вильгельм ощутил облегчение, ведь поводом для резни послужила свадьба сестры короля с юным Генрихом Наваррским, и, если бы Людвиг исполнил свое первоначальное обещание выступить доверенным лицом жениха, он тоже мог быть убит.

Король Филипп ликовал в Сеговии, римский папа выпустил по этому случаю памятную медаль, и только герцога Альбу не слишком воодушевили новости из Парижа. Вильгельм, закаленный годами неудач и поражений, быстро оправился от удара, хотя этот удар означал резкое изменение его планов. Альба после своих многолетних успехов, напротив, был настолько сбит с толку восстанием, что резни в Париже оказалось недостаточно, чтобы он снова пришел в себя. В испанской армии, вышедшей на позиции, воцарилось нечто похожее на панику. В людях ощущалась враждебность, они не желали отвечать на вопросы испанцев и разбегались при виде солдат. Деревни, через которые они проходили, оказывались пустыми, и невозможно было понять, где расположились аванпосты Вильгельма.