Одновременно с потерей Харлема другие планы Вильгельма принесли запоздалые плоды. Людвиг с войском, недавно набранным во Франции и Северной Германии, снова вошел в район Льежа, захватил Рамильи и город-крепость Сен-Тронд. Но еще сильнее облегчил ситуацию бунт в испанской армии, случившийся через несколько дней после взятия Харлема. Косвенно к этому были причастны морские гёзы, которые подстерегли испанскую эскадру с серебром из Америки, и армия не получила причитавшихся денег.

Передышка оказалась короткой, поскольку к середине августа Альба справился с бунтом, и в середине сентября его сын двинулся на Алкмаар. Это был маленький городок с готической церковью, расположенный недалеко от моря на защищенной дамбой голландской равнине и построенный, образно выражаясь, из сыра. Слабо защищенный своими жалкими стенами и небольшим гарнизоном, как он мог надеяться устоять? Но уроки Зютфена и Нардена не были забыты, а уроку Харлема было всего два месяца. В глазах его жителей испанское милосердие не отличалось от испанской ярости. Если уж им суждено умереть, то лучше умереть, сражаясь.

Таким образом, когда сын Альбы дон Фадрике дал приказ к атаке, жители Алкмаара, вооружившись кувалдами и резаками мясников, встали на городских стенах бок о бок со своим гарнизоном. Под натиском их упрямой ярости испанцы отступили, потеряв около тысячи солдат – слишком высокая цена за один день безуспешной попытки штурма этой разросшейся деревни. Но время, численность и артиллерия еще должны были сказать свое слово. К тому же дон Фадрике не смел бросить осаду из страха перед своим грозным отцом. Неужели еще один мужественный город повторит судьбу Харлема? Решение нашел Дирк Соной. Алкмаар находится всего в пяти милях от нависавшего над сушей моря, и испанцы не замкнули блокаду с той стороны. Если сделать брешь в дамбе, испанцев смоет. План был реализован немедленно и сработал. 12 октября 1573 года дон Фадрике отошел, изгнанный из лагеря доходившей до колена соленой водой. Алкмаар был спасен. Это был первый решительный ответ на испанское наступление на Севере, первый удар поднимавшейся победной волны.

На той же неделе морские гёзы ловким маневром отогнали испанскую флотилию от Энкхейзена и, рассеяв ее, потопили большую часть кораблей, триумфально пригнав в собственные порты три боевых корабля и четыре более мелких судна, включая адмиральский флагман с тридцатью двумя 25-фунтовыми бронзовыми пушками и пленным адмиралом Боссю. Пленение лоялистского адмирала было большой удачей, поскольку, находясь в руках голландцев, он был гарантией жизни и хорошего обхождения с их военнопленными, а три недели спустя в мелкой перестрелке был взят в плен Сент-Альдегонд. К счастью, как писал Вильгельм Людвигу, у него не было при себе никаких шифров, иначе вся переписка Вильгельма с его братьями и союзниками была бы расшифрована, поскольку у Сент-Альдегонда хранились все ключи.

Тем временем северная осень сменилась второй парализующей зимой, и обе стороны ушли зализывать раны при равном счете. Харлем был потерян, Амстердам холодно игнорировал принца Оранского. Денег было так мало, что Сент-Альдегонд недавно прогнал одного кредитора с горькими словами, что даже если он отдаст все до последней нитки, то не наберет и половины необходимой суммы. Но испанский флот был практически уничтожен, и хозяевами моря стали морские гёзы.

Но еще более важным обстоятельством стала смена правления на Юге. Филипп снял герцога Альбу, посчитав его миссию проваленной, и в ноябре 1573 года на смену ему в Брюссель прибыл дон Луис де Рекесенс.