Однако Вильгельм не упустил возможности провести переговоры с самим Ромеро, чтобы получить обещания по поводу надлежащего обращения с пленными. Их старый солдат дал с благодарностью. Обращаясь с людьми Вильгельма не как с солдатами, имеющими общепринятые права, а как с предателями и преступниками, Альба действительно нарушал и первое правило военного здравого смысла, и правило хорошего тона. Плохое обращение с пленными бумерангом вернулось к тем, кто нарушал правила, в виде той бочки с отрубленными головами, выкатившейся к передовой линии испанцев под Харлемом. В будущем обе стороны согласились соблюдать правила ведения войны и в целом соблюдали эту договоренность.

Так закончился этот год, а с новым годом пришел новый губернатор. Закончилась первая и самая тяжелая фаза войны. Если к концу 1572 года Вильгельм утвердился в своем углу Нидерландов, то к концу 1573-го он и его люди получили молчаливое признание. Формально оставаясь мятежниками, фактически они стали нацией, уже не приговоренной без суда и следствия к наказанию огнем и мечом, а нацией, которой официально предлагались определенные условия в обмен на мир.

5

Это было лучше, но еще не значило, что опасность миновала. У Вильгельма было очень мало свободных денег, поскольку почти все его земли оставались в оккупированном испанцами Брабанте, а Амстердам – самый богатый город Севера – по-прежнему не поддерживал восстание. Налоги, введенные голландскими Штатами, заметно выросли, но люди добровольно согласились нести это бремя, значительно превышавшее введенное Альбой. Но даже несмотря на это, восставшим пришлось прибегнуть к неоднозначной процедуре продажи церковных земель, вбивавшей между католиками и протестантами очередной клин, убрать который было совсем не просто. В новом, 1574 году Вильгельм в письме к Людвигу снова просил помощи. Людвиг трудился не покладая рук. Он побывал в Гейдельберге и дома, а также во Франции и теперь с армией, в которой служил сын курфюрста-палатина Кристофер и младший из братьев Нассау Генрих, планировал весной начать новое наступление.

Тем временем Вильгельм постепенно окружал последние очаги испанского сопротивления в Зеландии. Одним из таких очагов был Миддельбург с гарнизоном из испанцев и валлонов, но на этот раз пришла очередь испанцев слать помощь, которая так и не дошла. Морские гёзы разбили эскадру, спешившую на помощь городу, и 18 февраля 1574 года город сдался. Теперь у Вильгельма появился шанс показать врагам, как следует вести себя с побежденными городами. Сопроводив гарнизон проигравших к причалу, чтобы защитить его от разъяренных крестьян, его войска, сохраняя идеальный порядок, заняли город. Единственными жертвами стали несколько изголодавшихся испанских солдат, слишком быстро проглотивших еду, данную им победителями. Поначалу согласно законам войны на горожан была наложена большая денежная контрибуция, однако Вильгельм, бесстрашно следуя политике, которую считал правильной даже вопреки собственным интересам, почти полностью отказался от нее. Эта война должна была оплачиваться за счет налогов, добровольно введенных Штатами, или за счет добровольно предоставленных займов, а не за счет наказания побежденных. Он хотел, чтобы жители Миддельбурга стали его друзьями, прекрасно понимая, что городу, занятому лоялистским гарнизоном, трудно было проявлять сочувствие к восстанию. Он вел войну только с иноземцами и считал каждого жителя Нидерландов потенциальным товарищем, таким образом привлекая на свою сторону колеблющихся и вырывая, насколько возможно, корни злобы, отравлявшие эту землю.

К тому времени Людвиг подготовился к броску на Юг. Необходимость в этом была велика как никогда, поскольку испанские войска, получившие свежее подкрепление, вели окружение Лейдена, и захват Миддельбурга стоил бы недорого, если бы этот большой город оказался потерян.