Но я, стоя здесь сегодня перед вами, могу вам сказать: я побывала среди них. Да-да, я тоже побыла среди популярных. И знаете что? Это все жульничество. Эти люди, которые ведут себя так, будто имеют право управлять вами и мной, на самом деле совершенно не пригодны для этой работы. И знаете, почему? По той простой причине, что они не верят в самые фундаментальные принципы нашей нации, которые гласят: ВСЕ ЛЮДИ СОЗДАНЫ РАВНЫМИ. Ни один из нас не лучше других, сидящих в этом зале. И это относится к любым принцессам, которые могут здесь оказаться.

Моя последняя фраза вызвала смех, хотя, по правде говоря, я не пыталась острить. И все-таки этот смех меня немного подбодрил. Я хочу сказать… я сумела заставить людей смеяться. И они смеялись не надо мной, а над тем, что я сказала. И смеялись без издевки. Не знаю, как сказать, но это было… в общем, это было круто. А потом вдруг, хотя мои ладони все еще были мокрыми от пота и пальцы у меня до сих пор дрожали, я почувствовала себя как… короче, мне стало хорошо.

– Послушайте, – сказала я. – Я не собираюсь обещать вам золотые горы, которые, как вы знаете не хуже меня, я все равно не могу обеспечить. – Я посмотрела на Лану. Она сидела со скрещенными руками и, когда я посмотрела, состроила мне гримасу. Я снова повернулась к слушателям. – Более длинный перерыв на ланч? Вы же понимаете, что совет попечителей никогда это не одобрит. Больше спорта? Если тут есть люди, которые на самом деле чувствуют, что их потребности в спорте не удовлетворяются?

Несколько человек подняли руки.

– А есть ли в зале такие, кто чувствует, что не удовлетворяются его или ее творческие или образовательные потребности? Есть ли такие, кто считает, что нашей школе нужен литературный журнал или что фотокружку нужны новые цифровые технологии для обработки фотографий и видеозаписей, или что драмкружку не помешает новая осветительная система для сцены, или кружку искусств нужна новая печь для обжига керамики, и что все это нужнее, чем очередной кубок, полученный на окружном чемпионате по футболу?

На этот раз поднялось гораздо больше рук.

– Ну вот, – сказала я, – так я и думала. В нашей школе существует реальная проблема, существование которой слишком долго игнорировалось, а именно: меньшинство принимает решение за большинство. И это совершенно неправильно.

Кто-то издал одобрительный вопль. Причем я даже не думаю, что это была Лилли, Эта поддержка прибавила мне храбрости и я продолжала:

– На самом деле это не просто неправильно. Это – полное нарушение принципов, на которых строилась наша нация. Как говорил философ Джон Локк, «правительство легитимно лишь в той степени, в какой оно опирается на согласие людей на то, чтобы ими управляли». Вы уверены, что согласны, чтобы привилегированное меньшинство управляло вами и принимало за вас решения? Или вы предпочитаете дать право принятия решения тому, кто действительно вас понимает, кто разделяет ваши убеждения, ваши надежды, ваши мечты? Тому, кто сделает все от него зависящее, чтобы был услышан ВАШ голос, а не голос так называемого популярного меньшинства?

Послышался еще один вопль восторга, и этот раздался даже не в рядах моих друзей, а совсем в другой части трибун. За ним раздался третий, а потом послышались отдельные хлопки. Кто-то крикнул: «Давай, Миа!»

Вот это да.

– Э-э… спасибо, Миа. – Краем глаза я заметила, что директриса Гупта сделала шаг в мою сторону. – Из твоего выступления мы узнали много нового.

Но я сделала вид, что не слышала.