— Все стало каким-то неправильным и сложным. Я хочу понять. Надеюсь, нам не придется снова становиться врагами.

…Саломея не хотела будить Игоря. Просто за последние недели она привыкла, что ее пост теперь находится именно здесь, а не у соседнего дома или на крыше. И слушая тихий голос Ионова, морта поняла, что для нее неважен смысл того, что говорил Владыка. Главное — говорил. Обращался к ней. Чувствовал, что это Саломея, а не кто-то другой. Что, даже не видя и не слыша, лишь догадываясь, хотел, чтобы это была она.

Приблизившись к кровати, морта опустилась на колени. Ей не нужны были свидетели. Эту клятву она принимала у себя сама. Перед Воронцовым Саломея позволяла себе преклонять лишь одно колено. Будто чувствовала, что тот, кто подарил ей новую ступень существования и цель — только посредник между поиском смысла и его обретением. И имя смыслу было Ионов Игорь. Еще совсем мальчишка. Он цеплялся за кусок ткани, словно тот мог его спасти. Пальцы нервно подрагивали.

Владыка говорил, что никогда не позволит снять блок, сдерживающий морта. Но это не казалось существенным. Он был бы достоин править Нереальность даже без той ужасающей силы. Только странные нотки, будто бы Игорь оправдывался, подсказывали: он боялся монстра внутри, но без него считал себя неполноценным.

Если возвращать силу, то полностью.

А идеи… одну совершенно случайно уже подсказали нерилы.

Саломея склонила голову и осторожно коснулась губами запястья своего Владыки.

Глава 8. Заговор

Что для одного ошибка, для другого — исходные данные.

Еще с утра Игорь подумал, что надевать светлые джинсы на тренировку — не лучшая идея. По закону подлости обязательно испачкается. И, оценив «сюрприз», подготовленный для него неквамами, он только убедился в своей мысли. Все-таки иногда интуиция подает дельные советы, хоть и задним числом. В кедах неприятно хлюпало, отяжелевшая от воды ткань неприятно сковывала движения, но Ионов все равно старался.

Действительно, ставить Игоря между жизнью и смертью и надеяться, что тогда сила сама обойдет барьер, было рискованно и глупо. Данте был сильнейшим из инквизиторов и наверняка предусмотрел такую возможность прорыва. Поэтому Виктор приготовил целый бассейн с отвратительно пахнущей грязью, надеясь, что ситуация унижения, сработает не хуже, заставив искать способы обойти это и воспользоваться внутренними резервами.

Гладиус в руке Игоря уже искрил силой. Темные сполохи рвались в бой. Словно просили поторопиться. Напрячься, заставить себя. На пределе, на выдохе, на самой грани возможностей человеческого тела и за этой гранью. Как обычно. Как ему приходилось делать в Крыле. Обучаясь не с определенным регламентом в искусственно созданных условиях и с заботой о состоянии и самочувствии, как на тренировках с Данте, когда ничего не получалось, а в лабиринте, где любой неверный шаг сулил смерть.

Он победил бы Тристана, одного из неквамов, даже без гладиуса и надежды вернуть себе силы, если бы он угрожал его близким людям. А пока этого не происходило, Игорь мог позволить себе собраться и ощутить голод и тянущую пустоту на самых кончиках пальцев. Пропустить ее через себя, чувствуя, как сила возвращается.

Медленно, рывками, болью.

Но главное — возвращается.

Настолько близко, что он почти ощущал Грань.

Наверное, все должно было пойти по другому пути. Из десятков вероятностей Дэрил выбрал самую удобную и уверенно толкнул на нее Игоря, просчитав и реакцию, и последствия.