Гаэдинн решил, что эта атака, скорее всего, достигла своей цели, если это вообще было возможно. Однако, некоторые солдаты Чазара подняли свои арбалеты. Он повернулись на Эйдер, и грифон унесла Гаэдинна и Сон лиин обратно тем путем, которым они пришли.

Эльф огляделся и усмехнулся, увидев разъяренного дракона, устремляющегося за ними, потому что это означало, что он также атакует и ряды дженази. После минутного колебания союзники рептилии сделали то же самое.

Рябь движения пробежала по строю аканульцев, когда они поспешно приготовились к обороне. Сверкнули пламя и молнии. Дженази ветра поднялись в воздух.

  Добро пожаловать на вечеринку.   Сказал Гаэдинн.

* * * * *

Медраш в изумлении уставился на него. Может быть, это было иронично, учитывая, что именно предчувствие паладина убедило его и его товарищей пройти последний этап своего путешествия так быстро, как только могла позволить магия. Но его тревоги и фантазии не соответствовали действительности.

Хотя расстояние и темнота скрыли некоторые детали, он мог сказать, что люди, дженази и драконы сражались в западной части города и над ней, в битве, по крайней мере, такой же большой и хаотичной, какой была любая битва драконорожденных с драконами или великанами. Крики, вопли, рев и лязг металла слились в один огромный пульсирующий гул. Здания горели, а небо было исчерчено полосами серого дыма. Драконы кружили над крышами   сияние их дыхательного оружия и взрывы магии, которые следовали в ответ, подсвечивали наездников на грифонах, которые кружились вокруг них, как комары.

  Что это такое? – Спросила Бири, сидя за его спиной.

Этот вопрос вывел паладина из изумления, и он попытался привести в порядок свои мысли.

  Война,   сказал он.   Хотя кто с кем воюет, я пока не могу сказать.

  Что же нам делать?   Спросил Праксасаландос.

  Я пришел освободить Чазара от безумия Большой Игры, – сказал Медраш.   Это все еще нужно сделать, независимо от того, что еще происходит.

  Тогда я найду его для тебя,   сказал ртутный дракон. Взмахивая крыльями, он помчался вперед, а летучие мыши Кхорина и Баласара не отставали. Драконорожденный ухмыльнулся своему брату паладину и волшебнице с белой чешуей.

Когда они добрались до окраины города и поля битвы, справа на них накинулся дракон. Медраш подумал, что он был черным, хотя в не был уверен из за темноты. Он наклонил копье и щит и приготовился направить силу Торма. Бири глубоко вздохнула и снова выдохнула, сосредотачиваясь на магическом плетении.

Но дракон пролетел мимо Праксасаландоса, Кхорина и Баласара. Либо он принял ртутного змея за одного из своих союзников, либо в разгар стремительной, кружащейся в небе борьбы вообще не заметил их. Наездники на грифонах, на которых он на самом деле нацеливался, разлетелись в разные стороны.

   Если мы ударим его, когда он повернется спиной…   Сказал Пракс.

  Нет, – ответил Медраш. – Придерживаемся плана.

Они так и сделали и каким то образом избежали враждебного внимания других драконов или лучников и заклинателей на земле. Тогда Кхорин заставил Айрона нырнуть вниз. Медраш мог только предположить, что дварф с его превосходным ночным зрением заметил что то, что, по его мнению, требовало его немедленного внимания.

А затем в небе вспыхнул огонь.

Это было дыхание Чазара, и Аот Фезим и его черный грифон спикировали под вспышкой. Но вместо того, чтобы погаснуть из за исчезновения источника, полоса пламени поплыла по воздуху, втянулась в себя и приняла форму дракона. Чудище повернулось и, хлестнув крыльями, полетело вслед за тэйцем.

Это, вероятно, удержит его от столкновения с самим Чазаром, по крайней мере, на какое то время.