— Как ты? — спрашиваю я.

Она не отвечает, только губы слегка изгибаются. Ее взгляд еще только ищет мое лицо, ее слух ловит мой голос.

— Ты уже там, внутри, да? — спрашиваю я. — Все нормально, все функционирует?

— Сейчас… м-минутку…

Голос у нее хрипловатый от долгого молчания. Наверное, у нее перед глазами все плывет.

— Да сколько угодно, — разрешаю я.

А я пока отвязываю Джексона от стула.

— А ты как? — спрашиваю, ослабив веревки. — Можешь стоять?

— Н-не… не знаю…

Кажется, он тоже не в лучшей форме, но постепенно приходит в себя. Я распутываю последние веревки, и он начинает, пока сидя, растирать себе руки и ноги.

— Он… он умер? — спрашивает Джексон.

Мне не приходится переспрашивать — кто.

— Не знаю, — отвечаю я.

Я не останавливаюсь, пока не отвязываю веревки от самого стула. Я беру их, иду к распростертому на земле Либрариусу и принимаюсь за работу: связываю ему запястья за спиной, еще одной веревкой крепко прикручиваю руки к туловищу, а третью — обматываю вокруг щиколоток. Оторвав кусок от рукава его рубашки, делаю из ткани кляп и затыкаю ему рот, а последний кусок веревки использую, чтобы этот кляп закрепить.

— Думаешь, это его удержит? — спрашивает Джексон.

Я пожимаю плечами:

— У тебя есть идея получше? Кажется, чтобы сотворить что-нибудь волшебное, ему нужно шевелить руками и говорить.

— Но ты ведь сказала, что он бог.

— Нет, я сказала, что он могущественный дух — действительно что-то вроде бога, но я употребила это слово лишь для того, чтобы стал ясен масштаб.

— Но ведь даже могущественный дух…

— Да знаю, знаю, — отвечаю я ему. — Он для нас недосягаем. Но пока мы не можем придумать для него ничего понадежнее, пусть полежит так.

— Бросьте его в озеро, — подает голос Саския.

Я смотрю на нее. Кажется, она уже здесь, пришла в норму, но, видно, у нее в голове помутилось, раз она сделалась такой кровожадной. Может быть, она просто слишком много времени провела у меня в голове.

— Он еще может нам понадобиться, — говорю я.

— Зачем? В нем причина всех наших неприятностей.

Я качаю головой:

— Не думаю, что он все это спланировал. Он только воспользовался тем, что вирус все здесь покорежил.

— Ты так и не объяснила, зачем он может нам понадобиться.

Прежде чем я успеваю обдумать ответ и тем более произнести его, мы слышим какой-то отдаленный шум. На гром это не похоже, скорее, так лед на озере ломается. Джексон возбужденно мотает головой.

— Что это? — тревожно спрашивает он.

Не понимаю, почему они думают, что я знаю ответы на все вопросы.

— Понятия не имею, — отвечаю я.

Я подхожу к Саскии и помогаю ей подняться. Закидываю ее руку к себе на плечо, сама обнимаю ее за талию — в общем, поддерживаю ее. Сначала она просто висит на мне мертвым грузом, но постепенно начинает передвигаться все лучше и лучше.

— Господи, как я хочу пить! — говорит она.

— Здесь целое озеро, — отвечает Джексон.

В его голосе даже больше чем истерика.

— Отсюда я пить не стану.

Этот странный звук, похожий одновременно на треск и на гул, слышится опять. На этот раз он где-то довольно близко, хотя наверняка сказать нельзя. Здесь такое эхо! Я оставляю Саскию в полусидячем положении около стула, на который можно опереться, и обращаю наконец внимание на великана.

— Надо что-то делать с Левиафаном, — говорю я.